Трансформация социокультурных процессов в регионах. Социокультурная трансформация российского общества и менталитет. Классические концепции социокультурной динамики

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация, - 480 руб., доставка 1-3 часа, с 10-19 (Московское время), кроме воскресенья

Правовская, Надежда Ивановна. Трансформации социокультурного пространства повседневности в социально-философской рефлексии: диссертация... кандидата философских наук: 09.00.11 / Правовская Надежда Ивановна; [Место защиты: Сарат. гос. ун-т им. Н.Г. Чернышевского].- Йошкар-Ола, 2013.- 132 с.: ил. РГБ ОД, 61 13-9/193

Введение к работе

Актуальность темы исследования определяется тем, что в начале XXI века социокультурное пространство повседневности подвергается стремительным изменениям. Тенденции в современном повседневном бытии связаны с его расколом на самых различных уровнях. Ранее, благодаря упорядоченности, систематичности и консервативности, человек воспринимал повседневность как понятную и нормальную среду существования. В наши дни темпы изменения окружающей реальности настолько скоротечны, что он не всегда способен их осознать и принять. Современная социокультурная ситуация приводит к тому, что привычные, устоявшиеся нормы и правила жизни сменяются новыми формами взаимодействия между людьми; с огромной скоростью меняются стиль и образ жизни, средства коммуникации, разрушаются традиционные связи и ценности общества. Современное общество становится бесполым, безвозрастным, социальные роли в нем меняются; инфантилизм, фрагментарность мышления, виртуализация, самозванство и утрата индивидуальности становятся его характеристиками. В подобной ситуации необходимость глубокого философского осмысления повседневной сферы жизни человека, а также определение принципов его гармоничного взаимодействия со стремительно меняющимся миром приобретает практическую значимость и становится все более актуальным.

Каждый человек в своей жизни сталкивается с феноменом повседневности и активно использует это понятие для объяснения житейских ситуаций, поведенческих мотивов, устоявшихся норм и порядков. Несмотря на это повседневность ускользает от социально-философской рефлексии. Сложность ее исследования заключается во включенности самого исследователя в эту среду, их неотделимость и, как следствие, субъективность оценок. Анализ научной литературы позволяет говорить об отсутствии методологической строгости в определении границ понятия «повседневность» и его применении, о существовании эклектизма в исследовательских подходах к феномену повседневности. Вопрос понятийного значения этого феномена до сих пор остается спорным, его толкование содержит ряд противоречий и субъективных оценок. Таким образом, проблема повседневности в социально-философском аспекте является дискуссионной, требует осмысления и глубокой теоретической проработки.

Степень научной разработанности проблемы. Тема повседневности является сравнительно новой и малоизученной, однако историко-философский потенциал, накопившийся в области изучения проблем обыденной жизни, позволяет интегрировать полученные знания и на этой основе разработать социально-онтологические основания понятия «повседневность». Влияние повседневности на культуру и вопросы этики интересовали мыслителей со времен Античности, однако к всестороннему анализу повседневности философская мысль в лице Г. Зиммеля, Э. Гуссерля, А. Шюца и М. Хайдеггера обратилась лишь на рубеже XIX - XX вв. В XX – XXI вв. в разработку проблемы повседневной жизни весомый вклад внесли феноменология, экзистенциализм, герменевтика, психоанализ, постмодернизм. Кризисные явления в повседневной жизни рассматривали А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, А. Камю, К. Ясперс, Х. Ортега-и-Гассет, Ж.-П. Сартр, Э. Фромм. Проблемы обыденного существования разрабатывались У. Джеймсом и Г. Гарфинкелем; любое действие как событие, значимый акт рассматривали Р. Барт, Ж. Батай, Л. Витгенштейн, Ж. Деррида, Ж. Делез, Ф. Гваттари, И. Гофман, Ж.-Ф. Лиотар и др.

В русской философской традиции проблема повседневности поднималась в трудах Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, В.С. Соловьева, Н.А. Бердяева, В.В. Розанова, А.Ф. Лосева, М.М. Бахтина. В философии советского периода научный интерес к обыденному существованию человека проявился лишь в конце 80-х. гг. XX в. Среди российских исследователей, посвятивших свои труды изучению онтологических, гносеологических, аксиологических, экзистенциальных аспектов повседневного бытия, особо следует выделить А.В. Ахутина, Е.В. Золотухину-Аболину, Л.Г. Ионина, И.Т. Касавина, Г.С. Кнабе, В.В. Корнева, В.Д. Лелеко, Б.В. Маркова, И.П. Полякову, Г.М. Пурынычеву, С.М. Фролову, С.П. Щавелёва и др.

Исследовательские задачи потребовали всестороннего рассмотрения феномена повседневности, что обусловило обращение к большому объему литературы, связанного с проблемами организации повседневной реальности. Тема социокультурного пространства-времени в контексте изучения его влияния на обыденную жизнь человека рассматривалась Аристотелем, Г.В. Лейбницем, Т. Гоббсом, И. Кантом, Г.В.Ф. Гегелем, К. Марксом, П. Сорокиным, А. Бергсоном. Среди отечественных исследователей следует отметить работы В.И. Вернадского, В.Г. Виноградского, Ю.С. Владимирова, П.П. Гайденко, В.С. Грехнева, В.Ю. Кузнецова Р.Г. Подольного, В.Б. Устьянцева и др. Повседневность как особую сферу опыта, основанную на здравом смысле, рассматривают Б. Вальденфельс, Г.Г. Кириленко, О.Н. Козлова, В.П. Козырьков, Г. Риккерт, и др. Проблема трансформации повседневной реальности на рубеже XX-XXI вв. анализируется в работах В.В. Афанасьевой, Ж. Бодрийяра, А.А. Гезалова, А.А. Гусейнова, А.Д. Елякова, Е.В. Листвиной, В.А. Лукова, Г. Маркузе, А.С. Нариньяни, В.С. Степина, Г.Л. Тульчинского, В.Г. Федотовой, М. Фуко, Ф. Фукуямы и др.

Компаративный анализ русской и китайской культуры позволил более полно раскрыть зависимость повседневного бытия человека от особенностей менталитета и культурной традиции, что потребовало обращения к трудам китайских исследователей (Гао Цзюан, Линь Юйтан, Тань Аошуан), а также работам востоковедов Л.С. Васильева, Л.И. Исаевой, В.В. Малявина, Л.С. Переломова, О.Б. Рахманина, Ч.-П. Фицджеральда.

Различные социально-философские аспекты феномена повседневности исследовали представители французской «Школы Анналов» Ф. Арьес, М. Блок, Ф. Бродель, М. Дигнес, В. Лефевр, Й. Хейзинга; отечественные историки Н.Я. Бромлей, Т.С. Георгиева, Н.Л. Пушкарева, А.Л. Ястребицкая; зарубежные социологи П. Бергер, П. Бурдье, М. Вебер, Т. Лукман.

Интерес к проблеме повседневного бытийствования человека, возросший на рубеже XX – XXI вв., привел к увеличению количества публикаций по теме исследования. Несомненно, отечественными и зарубежными исследователями сформирован ряд важных положений и выделены новые аспекты исследования повседневности, определенны подходы и теоретические основания. Однако проблема повседневности как социального феномена и ее категориальный статус, несмотря на большой объем научного материала, не получила целостного осмысления в рамках социально-философского анализа. Дискуссионными, по-прежнему, остаются вопросы, связанные с трансформацией повседневности в современном мире, определением ее границ и аксиологического статуса, что открывает возможность для получения принципиально новых результатов при изучении социокультурного феномена повседневности. Все это обусловило выбор темы и предмета исследования, определило его цель и задачи.

Объектом исследования является социокультурное пространство повседневности.

Предмет исследования - трансформации социокультурного пространства повседневности в современном мире.

Цель исследования: социально-философское исследование повседневного бытийствования человека, основных сфер повседневности и тенденций ее трансформаций в современном обществе. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач :

1. проанализировать социально-философские основания исследований феномена повседневности: уточнить категориальный ряд и интерпретации повседневности в отечественной и зарубежной философской науке;

2. выявить основные сферы, функции и характеристики повседневного бытия человека;

3. исследовать сущностные характеристики повседневной реальности: пространственно-временные основания, рационализм и иррационализм обыденного бытийствования;

4. раскрыть аксиологический и экзистенциальный аспекты повседневности, выявить роль ценностей и традиции в обыденной жизненной практике человека;

5. определить тенденции трансформации социокультурного пространства повседневности в условиях информационного общества и глобализации культур.

Методологические и теоретические основания исследования. Повседневность - сложное многоуровневое явление, исследование которого осуществляется в пограничном пространстве философии, социологии, культурологии, истории, психологии и антропологии. Однако только средствами социальной философии возможно полно и целостно раскрыть смыслы и потенции феномена повседневности. В фокусе философского понятия «повседневность» - жизненные реалии и их рефлексия, противоречия и оценки, стремление выяснить движущие силы жизненного процесса. Философский подход к исследованию повседневности ориентирован на выяснение аксиологических аспектов повседневного бытийствования, специфики восприятия мира, предметов и явлений; влияния общегуманитарных ценностей на обыденную жизнь индивида и общества.

Междисциплинарный характер работы потребовал разработки сложной методологической схемы, позволившей интегрировать подходы различных научных направлений и дисциплин в рамках социально-философского знания. Выбор приоритетов в подборе принципов и методов исследования определялся мировоззренческой позицией диссертанта. В исследовании проблемы повседневности применяются онтологический, аксиологический, феноменологический, экзистенциальный, герменевтический, диалектический и гносеологический подходы.

Положения и выводы диссертации основываются на изучении и анализе трудов отечественных и зарубежных исследователей и позволяют раскрыть многогранность феномена повседневности. Метод трехкругового анализа рассматривает мир человека на уровнях событийного, временного и вечного. Принцип сопоставления и противопоставления элементов повседневности позволяет раскрыть ее новые грани. Сравнительно-исторический и компаративный анализ русской и китайской культуры использован для более полного раскрытия аспектов повседневной жизни. В данном исследовании учитывались методологические требования принципа познаваемости объективной реальности, многомерности истины, ее опосредованности различными формами научного познания, миропонимания и восприятия.

Научная новизна исследования состоит в разработке концептуальной схемы социально-философского анализа трансформаций социокультурного пространства повседневности:

1. Социально-философский анализ позволил конкретизировать категориальный аппарат и уточнить границы феномена повседневности, определяемые отсутствием кризисности, понятностью и привычностью.

2. Выявлены основные сферы и структура повседневного бытийствования человека, включающие быт, трудовую деятельность, отдых, сферу коммуникации и основополагающие ценности жизни.

3. На основе исследования и сопоставления онтологических и аксиологических оснований повседневности в историко-философской ретроспективе уточнена ее дефиниция как одной из основополагающих сфер жизни человека, реализуемой в единстве деятельностного, рационального и ценностного компонентов.

4. Представлена авторская классификация подходов исследования повседневности, включающая онтологический, аксиологический, экзистенциальный, феноменологический, герменевтический, диалектический и гносеологический подходы, которая дополнена использованием трехкругового, сравнительно-исторического и компаративного анализа, что позволило раскрыть многоаспектность феномена повседневности, а также показать влияние общечеловеческих ценностей на повседневную жизненную практику человека, выявить принципы взаимодействия традиции и новации в обыденной жизни.

5. Исследовано современное состояние повседневной реальности и выявлены причины трансформации разнообразной среды ее бытийствования. Определены принципы гармоничного взаимодействия человека с обществом, находящемся в состоянии раскола и кризиса гуманизма, которые основаны на целостном осмыслении современной социокультурной ситуации и общечеловеческих ценностях.

Положения, выносимые на защиту. В диссертации сформулированы положения, представляющие повседневность как социальный феномен и рассматривающие ее как целостную систему бытийствования человека, общественных отношений и ценностей.

1. Повседневность - взаимопроникающая система, срез бытийствования человека, включающий в себя быт, труд, отдых, межличностную коммуникацию, социокультурное пространство и время. Она представляет собой единство предметно-вещного мира и духовных структур (принципов, правил, стереотипов, эмоций, фантазий, сновидений). Повседневность гармонично включает в себя ежедневно повторяющиеся, обыденные и привычные ситуации, а также процесс хабитуализации неординарных моментов. Близкими по значению, но не синонимичными понятию «повседневность» являются понятия «культура повседневности», «жизненный мир», «обыденность».

2. Основными сферами повседневности являются бытовая реальность, трудовая деятельность, сфера отдыха и коммуникация как связующее звено между сферами каждодневного бытийствования человека. Повседневность характеризуют обыденность, понятность, повторяемость, привычность, осмысленность, рутинность и стереотипность действий, прагматичность, определенность пространства-времени, субъективность и коммуникативность. Функцией повседневности является выживание, сохранение и воспроизводство жизни, что обеспечивает стабильность развития общества и трансляцию его социокультурного опыта.

3. Повседневность разворачивается в конкретном социокультурном пространственно-временном континууме, существующем в контексте социума и выполняющем мировоззренческую функцию. Пространство-время повседневности представляет собой поток событий и процессов, что определяет ее динамичный событийный характер.

4. Повседневное бытие имеет институциональный характер, связано с созданием идеалов и влияет на общественно-историческое поведение людей и их сознание. Оно включает в себя эмоционально-ценностные и рациональные контексты, имеет субъективную окрашенность. Рациональность и ориентированность на общепринятые нормы вносят упорядоченность в повседневную жизнь и являются одним из главных условий ее стабильного развития, а иррациональная составляющая повседневности позволяет человеку ощущать полноту жизни и эмоций.

5. В начале XXI века в условиях информатизации, гиперкоммуникации, нестабильности и углубления кризиса гуманизма социокультурное пространство повседневности стремительно трансформируется. Характеристиками повседневного бытия современного человека становятся поверхностность, гиперобщительность и одиночество одновременно, отрыв от реальности, господство эгоцентризма, что делает современного человека личностью бифуркационного типа с крайне неустойчивым сознанием и отсутствием четко сформированных идеалов. В условиях духовного кризиса принципами созидательного и гармоничного развития общества должны стать ориентация на высшие ценности человечества, стремление к гармонизации отношений с окружающим социальным и природным миром, самосовершенствование, укрепление семейно-родственных отношений.

Теоретическая и научно-практическая значимость исследования. Концептуальные положения диссертационной работы предлагают варианты преодоления социального раскола и духовного кризиса, порожденного реалиями информационного общества, и принципы гармонизации взаимодействия индивидуально-личностного бытия человека со стремительно меняющимся миром. Позиция автора состоит в ориентации на традиционные ценности общества и идеалы гуманизма, которые способствуют стабилизации повседневной жизни, обеспечивающей человека чувством комфорта и безопасности.

Положения диссертационной работы могут быть использованы в учебных курсах по социальной философии и философской антропологии при изучении таких тем, как «Проблема человека в философии», «Проблема сущности и существования человека», «Перспективы современной цивилизации» и др., а также для подготовки спецкурсов по актуальным проблемам философии, таким как «Онтология обыденного существования», «Социокультурное пространство-время повседневности», «Повседневный опыт как практическое знание», «Трансформации повседневности в условиях информационного общества» и т.п. Выводы диссертации могут быть использованы в интересах дальнейшего теоретического осмысления состояния и развития феномена повседневности в современных условиях социальной неопределенности и нестабильности, воздействия данного феномена на все стороны жизнедеятельности личности и общества.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования отражены в 13 научных статьях (3 из них – в журналах, рекомендованных ВАК РФ), а также получили апробацию в докладах и научных статьях на научных конференциях разного уровня: Всероссийских научных конференциях с международным участием студентов и молодых ученых «Семья в социокультурном измерении», «Культура: Россия и современный мир» (Йошкар-Ола, 2009 г.); Всероссийских научных конференциях студентов и молодых ученых «Вызовы современности и гуманитарная подготовка инженерных кадров» (Йошкар-Ола, 2011 г)., «Современный вуз: традиции и новации» (Йошкар-Ола, 2012 г.), «Семья – основа благополучия России» (Йошкар-Ола, 2013 г.); Всероссийской научно-методической конференции «Проблемы многоуровневой подготовки специалиста в вузе: теория, методология, практика» (Йошкар-Ола, 2012 г.); Ежегодной научно-технической конференции преподавательского состава, докторантов, аспирантов и сотрудников ПГТУ «Исследования. Технологии. Инновации» (Йошкар-Ола, 2012 г.); IV Межрегиональной научно-практической конференции «Интеграционные процессы в экологическом образовании: современные социокультурные тенденции» (Йошкар-Ола, 2012 г.); Всероссийских научных конференциях с международным участием «Философия техники и инновационное развитие России» (Йошкар-Ола, 2012 г.), «Техника в современном научном дискурсе» (Йошкар-Ола, 2013 г.) и др.

Автор(ы) статьи: Тарасов Алексей Николаевич, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Липецкого государственного педагогического университета
Раздел: Теоретическая культурология
Ключевые слова:

социокультурная трансформация, мировоззрение, поздний эллинизм, Возрождение, авангард, постмодерн, кризис культуры.

Аннотация:

Мировоззрение представляет собой систему обобщённых знаний о мире в целом, о месте в нём человека, о его отношении к миру. В работе поставлена задача проследить как процессы кардинальных изменений в обществе, именуемые термином «социокультурная трансформация», влияют на эту систему взглядов. В работе анализируются четыре периода социокультурных трансформаций в континууме европейской культуры: поздний эллинизм, Возрождение, авангард и постмодерн. Делается вывод о том, что не только мировоззрение конкретного человека подвергается изменению, но и «коллективное социальное» мировоззрение подготавливает процессы социокультурных трансформаций.

Текст статьи:

Существует значительное количество определений термина «мировоззрение». На наш взгляд, под последним следует понимать целостную систему взглядов человека на мир (т.е. на природу, общество и мышление), оказывающих существенное воздействие на ценностную ориентацию и деятельность человека.

Мировоззрение выступает как духовно-практическое явление и представляет собой сплав знаний, поведенческих установок, ценностей и убеждений. Это вопрос об отношении человека к миру, о его месте и назначении в этом мире, решение проблем о статусе человека в объективной реальности, его детерминация и возможности. На основе решения этих вопросов человек вырабатывает жизненную установку, которой руководствуется в практической деятельности.

Мировоззрение является основополагающим элементом всякой культурной системы. Мировоззрение может быть повседневно-практическим и теоретическим, обыденным и научным, индивидуальным и общественным. К основным историческим типам мировоззрения относятся: мифологическое, религиозное, философское.

Мировоззрение имеет две стороны: мироощущение (психоэмоциональная основа мировоззрения) и миропонимание (интеллектуальная основа). Можно сказать, что мировоззрение – сложное, напряжённое, противоречивое единство миропонимания и мироощущения, знаний и ценностей, интеллекта и эмоций, разумного обоснования и веры, убеждений и сомнений, общественно значимого и личностного, традиционного и творческого мышления.

В кризисные периоды развития культуры и мировоззрение отдельного индивида и «коллективное социальное» мировоззрение, часто определяемое как менталитет, подвергаются значительным изменениям. Масштабность таких изменений многократно возрастает в периоды социокультурных трансформаций, т.е. в переходные периоды от одной культур-системы к другой . В континууме европейской культуры, по нашему мнению, может быть определено четыре социокультурных трансформации : поздний эллинизм – как переход от античной культуры к средневековой , Возрождение – как переход от средневековой к новоевропейской культуре , авангард – от новоевропейской к современной , и на современном этапе трансформации, отражением этих социокультурных процессов стал постмодерн – переход от современной к постсовременной культур-системе . Каждый из этих переходных периодов отражает качественные изменения, происходящие в сфере науки , религии , искусства и философии , замену одной культур-системы на другую. При этом происходят трансформационные процессы , ведущие зачастую к замене на характеристики противоположного порядка тем, что были в прежней культур-системе . Переход к таким периодам готовится социально-экономическими условиями развития конкретного региона, а сама социокультурная трансформация всегда базируется на философско-теоретической основе , ярким отражением чего является, например, постмодерн как современная социокультурная трансформация . При этом, как правило, именно искусство, в силу своей специфики – художественного образа, способно первым из всех сфер культуры отразить сущность происходящих изменений, на что обращали внимание мыслители прошлого . Социокультурная трансформация в этом отношении приводит к изменениям системного порядка, открывая путь для новой культур-системы, не является исключением и мировоззрение.

Мировоззрение формируется под влиянием многих факторов. Однако, принципиальную роль в его становлении играют те конкретно-исторические условия, в которых живёт конкретный человек. Несомненно, поступательное, динамичное развитие общества по пути созидания формирует мировоззрение антропогенной направленности с устойчивым положительным идеалом. Наоборот, движение социума по деструктивному пути низлагает формирование мировоззрения по направлению антропогенной культурности.

Динамика культуры, а именно специфика того или иного периода её развития также сказывается на мировоззрении. Как известно, процесс динамики культуры может быть представлен как последовательная смена кардинальных изменений с формированием новых аксиологический ориентиров и системно-поступательное развитие устоявшихся норм и ценностей. Последние как раз и образуют существо культур-системы, в том смысле, что по ним можно выявить характерные черты, отличающие один период от другого, например античную культур-систему от средневековой и т.д. В мировоззрении, как индивидуальном, так и коллективном все эти характеристики находят непосредственное воплощение. Так, рассматривая специфику средневековой культур-системы, мы отмечаем, что её отличительная особенность – теоцентризм, представление о том, что Бог выступает в качестве источника высшего знания, первопричины и первосущности бытия, и всё имеет ценность постольку, поскольку соотносится с Богом. Поэтому и мировоззрение типичного представителя средневековой культуры будет по сути своей теоцентричным, т.е. все явления бытия будут оцениваться с позиций мерила, каковым выступает Бог. Другой пример – новоевропейская культур-система. На этом этапе мировоззренческая установка определяется как антропоцентризм, т.е. высшей ценностью, источником знания выступает человек. Осознание человеком самого себя как высшей силы имело грандиозные последствия и в сфере науки, и искусства, и даже религии (примером чего в континууме европейской культуры стало появления протестантизма, когда человек напрямую «без посредника» может общаться с Богом).

Итак, в периоды системно-поступательного развития культуры мировоззрение отражает и развивает устоявшиеся нормы и ценности, существенно не изменяя их.

Иная ситуация наблюдается в кризисные периоды и периоды социокультурных трансформаций. Такие периоды представляются естественно-необходимыми в динамике культуры, они нужны хотя бы для того, чтобы культурная парадигма оттолкнулась от прошлых норм и ценностей и вышла к новым рубежам культурности антропогенной направленности. В переходные эпохи прежние нормы и ценности низлагаются, при этом новые ещё не утвердились. Именно в такие моменты начинается парадигмальная смена в мировоззрении.

В зависимости от масштабности изменений, мировоззренческие установки пересматриваются по разному. Кризис культуры знаменует собой изменения структурного характера, а социокультурная трансформация – системного, в том смысле, что меняется вся мировоззренческая парадигма социума.

Причинами таких изменений могут выступать разные факторов, как внутрикультурного характера, так и внешнего. Однако, как показывает анализ истории европейской культуры, эти причины действуют в совокупности.

Переход от античной культуры к средневековой был подготовлен ходом исторического развития – падение Западной Римской империи в 476 г. знаменовало собой завершение античности. При этом исторические источники периода позднего эллинизма показывают, что происходившее вызывало непонимание у типичных представителей античного мира. В связи с этим, многие пытались найти опору в религии, поэтому зарождавшееся христианство заняло в мировоззрении переходного периода генеральную позицию и окончательно утвердилось в средневековой культур-системе.

Переход от теоцентрического мировоззрения к антропоцентрическому в эпоху Возрождения сопровождался трансформацией ценностных установок, норм и идеалов. Вызвано это было, прежде всего, падением авторитета католической церкви, как следствие, прежняя религиозная идеология низлагалась, на смену ей приходил гуманизм. В определённой степени это может рассматриваться как кардинальная смена мировоззренческой парадигмы, возможно даже замена противоположного характера, поскольку если прежде Бог выступал в качестве основы бытия, а человек ему подчинялся, то теперь человек понимается как действенная сила, преобразующая этот мир.

Изменения в мировоззрении рубежа XIX – XX веков, вызванные III социокультурной трансформацией, представленной культурой авангарда, отразили все сферы культуры. Так, в науке впервые было замечено явление радиоактивности, которое долгое время не могло быть объяснено, что дало основание некоторым физикам заявить будто бы «материя исчезла». С позиции современного научного знания мы понимаем, что подобное заявление ошибочно – сама сумма знаний на тот момент была не способна объяснить замеченные открытия. Итак, научное мировоззрение рубежа веков претерпевало трансформацию, кардинальную смену воззрений.

Нечто подобное наблюдается и в искусстве. Происходит трансформация в понимании сущности искусства. Если прежде господствовала классическая, реалистическая линия, согласно которой искусство – есть отражение действительности в форме художественного образа с целью передачи социально значимого опыта, то теперь в результате социокультурной трансформации, приходит абстракция, которая утвердилась и стала основой модернистских течений.

Мировоззренческие ориентации подверглись изменению и в философии. Фактически до сер. XIX в. философия видела свою цель в познании сущности бытия рациональными методами. Появившийся во втор. пол. XIX в. иррационализм начал подвергать эту установку низложению.

Итак, на примере III социокультурной трансформации, представленной культурой авангарда, прослеживается отчётливая тенденция трансформации мировоззрения. Подобные процессы взаимовлияния социокультурной трансформации и мировоззрения в каждый конкретный период проявлялись всегда. На современном этапе происходящие системные изменения отражаются посредством культуры постмодерна.

Таким образом, мировоззрение представляя собой систему взглядов на мир, всегда детерминировано конкретно-историческими условиями его развития. Оно постоянно находится в динамике, хотя последняя носит неравномерный характер. В периоды поступательного развития мировоззрение предстаёт как устоявшаяся система норм и ценностей. В периоды кардинальных изменений (социокультурных трансформаций) мировоззрение подвергается влиянию внешних факторов и само трансформируется, зачастую приобретая характеристики противоположного порядка, по сравнению с прежней культур-системой.

Литература:

1. Тарасов А.Н. Детерминация культуры позднего эллинизма как социокультурной трансформации: философский анализ // В мире научных открытий. Красноярск: Научно-инновационный центр, 2013. № 1.3 (37) (Гуманитарные и общественные науки). С. 276-293.
2. Тарасов А.Н. Категориально-понятийный аппарат аналитики социокультурной трансформации // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов, 2012. Вып. № 1 (15). Ч. 1. С. 189-191.
3. Тарасов А.Н. Концепт «культур-система» в аспекте аналитики социокультурных трансформаций в континууме европейской культуры // Фундаментальные исследования. 2013. № 4 (часть 1). С. 190-193.
4. Тарасов А.Н. Манифесты футуристов как культурфилософская основа III социокультурной трансформации в континууме европейской культуры // Современные проблемы науки и образования. 2013. № 1; [Электронный ресурс] URL: www.science-education.ru/107-8330 (дата обращения: 01.11.2013).
5. Тарасов А.Н. Массовая культура как один из истоков постмодернистского типа художественной культуры // Человек и Вселенная. Санкт-Петербург, 2007. № 8. С. 98-107.
6. Тарасов А.Н. Н.А. Бердяев о роли искусства в отражении процесса социокультурной трансформации // Современные проблемы науки и образования. 2011. № 6; [Электронный ресурс] URL: www.science-education.ru/100-5171. (дата обращения: 01.11.2013).
7. Тарасов А.Н. Периоды социокультурных трансформаций в континууме европейской культуры // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов, 2012. Вып. № 10 (25). Ч. 1. С. 185-192.
8. Тарасов А.Н. Плюрализм как характеристика социокультурных трансформаций в континууме европейской культуры: философский анализ // Альманах современной науки и образования. 2013. № 9. С. 173-175.
9. Тарасов А.Н. Постструктурализм как философская основа постмодернистского типа художественной культуры // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. Санкт-Петербург, 2008. № 74-1. С. 478-483.
10. Тарасов А.Н. Русская религиозная философия вт. пол. XIX – нач. XX вв. о культуре авангарда как проявлении социокультурной трансформации // European Social Science Journal. Москва, 2011. Вып. № 11 (14). С. 35-43.
11. Тарасов А.Н. Синергетический подход к аналитике социокультурных трансформаций в континууме европейской культуры // Фундаментальные исследования. 2013. № 6 (часть 1). С. 212-215.
12. Тарасов А.Н. Сущность концепта «социокультурная трансформация» // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов, 2011. Вып. № 7 (13). Ч. II. С. 211-213.
13. Тарасов А.Н. Теоретико-методологические аспекты аналитики социокультурной трансформации // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов, 2011. Вып. № 8 (14). Ч. II. С. 204-206.
14. Тарасов А.Н. Теория деконструкции как философско-теоретическая основа эстетики постмодернизма // Философия и общество. Москва, 2009. № 1 (53). С. 174-187.
15. Тарасов А.Н. Феномен «прекрасного» в художественной культуре постмодернизма: культурологический анализ: автореф. дисс. … канд. филос. наук. Тамбов, 2010. 23 с.
16. Тарасов А.Н. Феномен «прекрасного» в художественной культуре постмодернизма: культурологический анализ: дисс. … канд. филос. наук. Липецк, 2010. 160 с.
17. Тарасов А.Н. Философские истоки художественной культуры постмодернизма: постфрейдизм // Вестник Тамбовского университета. Сер. Гуманитарные науки. Тамбов, 2007. Вып. 12 (56). С. 59-63.
18. Тарасов А.Н. Философский анализ развития религии в континууме европейской культуры в периоды социокультурной трансформации // Современные проблемы науки и образования. 2012. № 5; [Электронный ресурс] URL: http://www.science-education.ru/105-6939. (дата обращения: 01.11.2013).
19. Тарасов А.Н. Экономическая культура общества в условиях современной социокультурной трансформации евроатлантической цивилизации: философский аспект // Фундаментальные исследования. 2012. № 9 (часть 1). С. 182-185.
20. Tarasov A.N. Analysis of development of science in the continuum of European culture during periods of social and cultural transformations: the philosophical aspect // Applied and Fundamental Studies: Proceedings of the 1st International Academic Conference. Vol. 2. October 27-28, 2012, St. Louis, USA. Publishing House «Science & InnovationCenter», 2012. Р. 303-308.
21. Тарасов А.Н. Философское знание в условиях социокультурной трансформации (на примере эллинизма) // Аналитика культурологии. – Тамбов. 2012. № 22. С. 166-169. / [Электронный журнал] URL: /journal/archive/item/799-9.html . Номер гос. рег. 0421200022/0009.
22. Тарасов А.Н. Влияние социокультурной трансформации на изменение сущностных границ искусства // Аналитика культурологии. – Тамбов. 2011. № 21. С. 193-197. / [Электронный журнал] URL: /journal/archive/item/756-31.html . Номер гос. рег. 0421100022/0105.
23. Тарасов А.Н. Аспекты оценки состояния современной культуры стран евроатлантической цивилизации // Аналитика культурологии. Тамбов. 2011. № 21. С. 190-192. / [Электронный журнал] URL: /journal/archive/item/755-32.html . Номер гос. рег. 0420900022/0104.
24. Тарасов А.Н. Эстетическая культура общества в условиях социокультурной трансформации (на примере маньеризма) // European Social Science Journal. Москва, 2012. Вып. № 5 (20). С. 191-199.
25. Тарасов А.Н. Социокультурная детерминация художественной культуры постмодернизма // Аналитика культурологии. Тамбов. 2009. № 15. С. 222-225. / [Электронный журнал] URL: /component/k2/item/320-article_27.html . Номер гос. рег. 0420900022/0143.
26. Тарасов А.Н. Постмодернистские арт-практики: хэппенинг, перформанс // Аналитика культурологии. Тамбов. 2009. № 15. С. 99-101. / [Электронный журнал] URL: /component/k2/item/361-article_49.html . Номер гос. рег. 0420900022/0134.
27. Тарасов А.Н. Постмодернизм в традиционных видах художественной культуры: архитектура, литература, живопись // Аналитика культурологии. Тамбов. 2009. № 15. С. 226-230. / [Электронный журнал] URL: /component/k2/item/322-article_28.html . Номер гос. рег. 0420900022/0144.
28. Тарасов А.Н. Аналитика социокультурной трансформации // Аналитика культурологии. Тамбов. 2012. № 24. С. 65-73. / [Электронный журнал] URL: /journal/new-number/item/876-9.html .
29. Тарасов А.Н. Философско-теоретические основания актуализации концепта «социокультурная трансформация» // Аналитика культурологии. Тамбов. 2012. № 23. С. 218-221. / [Электронный журнал] URL: /journal/archive/item/840-9.html .
30. Тарасов А.Н. Аналитика культуры авангарда как социокультурной трансформации в континууме европейской культуры: философский аспект // Аналитика культурологии. Тамбов. 2013. № 25. С. 9-14. / [Электронный журнал] URL: /journal/new-number/item/908.html ← ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ КУЛЬТУРЫ ПОЗДНЕГО ЭЛЛИНИЗМА КАК I СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ В КОНТИНУУМЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ

«Н.И. Лапин СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИИ: ЛИБЕРАЛИЗАЦИЯ VERSUS ТРАДИЦИОНАЛИЗАЦИЯ* В статье содержатся некоторые результаты исследований, проводимых автором и его коллегами по...»

Н.И. Лапин

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИИ:

ЛИБЕРАЛИЗАЦИЯ VERSUS ТРАДИЦИОНАЛИЗАЦИЯ*

при Институте философии РАН с 1989 г. Опираясь на классическое наследие

(К. Маркс, Э. Дюркгейм, М. Вебер, П. Сорокин, Т. Парсонс), автор предложил

операционализируемые принципы социокультурного подхода и применил их в трех всероссийских полевых обследованиях (1990, 1994, 1998 гг.), выполненных по единой базовой методике. Это позволило выявить динамику трансформационных процессов, происходящих в России в конце XX в. Результаты первых двух исследований получили отражение в ряде публикаций автора и его коллег . Анализ и обобщение результатов всех трех исследований продолжаются.

Развернутая характеристика социокультурного подхода и его принципов дана в другой работе . Здесь кратко воспроизведем основные используемые понятия. Социокультурный подход означает понимание общества как единства культуры и социальности, образуемых деятельностью человека. Под культурой понимается совокупность способов и результатов деятельности человека (материальных и духовных - идеи, ценности, нормы, образцы и др.), а под социальностью - совокупность отношений каждого человека или иного социального субъекта с другими субъектами (экономических, социальных, идеологических, политических отношений, формируемых в процессах деятельности).

Социокультурный подход можно конкретизировать в виде нескольких принципов, помогающих четче осмыслить интересующие нас проблемы. Это принцип человека активного (homo activus), осуществляющего социальные действия и взаимодействия; принцип взаимопроникновения культуры и социальности при фундаментальной их несводимости и невыводимости одной из другой; принцип антропосоциетального соответствия, или совместимости личностно-поведенческих характеристик человека и социетальных характеристик этого общества; принцип социокультурного баланса, или равновесия между культурными и социальными компонентами как условие устойчивости общества; принцип симметрии и взаимообратимости социетальных процессов.

* Статья подготовлена в рамках проекта «Ценности, интересы, групповые солидарности и социальное управление» (№ А-89) Федеральной целевой программы «Государственная поддержка интеграции высшего образования и фундаментальной науки на 1997 - 2000 годы».

Лапин Николай Иванович - член-корреспондент Российской АН, главный научный сотрудник Института философии РАН, руководитель Центра изучения социокультурных изменений.

Адрес: 117334, Москва, Ленинский пр., 36, кв. 124.

Тел.: 137-86-06 (дом.), 203-06-34 (раб.).

Н.И. Лапин. Социокультурная трансформация России... 33 Опираясь на эти принципы, можно заключить, что общество есть большая самодостаточная социокультурная система, возникающая и изменяющаяся в результате взаимодействий homo activus; ее функции и структуры обеспечивают балансируемое удовлетворение противоречивых потребностей, ценностей и интересов субъектов деятельности, входящих в эту систему, а их подвижный баланс осуществляется через совокупность социетальных процессов.

Тип общества характеризуется типом антропосоциетального соответствия:

В «традиционалистском обществе» характеристики человека должны соответствовать сложившимся социетальным структурам, которые ограничивают или закрывают пространство для нарушающих традиции инициатив индивида (принцип закрытости);

В «либеральном или современном обществе» приоритет отдается свободам и ответственности людей, которые стремятся так изменить сложившиеся структуры, чтобы они соответствовали растущим потребностям и способностям индивидов и их коллективов, открывали пространство для целерациональных инноваций (принцип открытости). Целостность этой системы обеспечивается совокупностью взаимодополнительных функций, социетально-функциональных структур и процессов.

Социокультурная трансформация есть преобразование типа антропосоциетального соответствия или конкретно-исторической его формы. Это комплексный процесс, который охватывает все основные структуры общества, не сводится к реформам «сверху», а зависит от действий массовых социальных групп, что обусловливает незаданность его исхода. Он совершается многими поколениями и длится десятилетиями.

Это достаточно локальный процесс, протекающий в масштабах одной страны или, возможно, группы культурно близких стран и обществ. Он начинается с резкого нарушения существовавшего социокультурного баланса - социетального кризиса. Ответом на кризис могут быть спонтанные действия массовых групп или же целенаправленные реформы сверху. Происходит дифференциация существующих и возникновение новых структур, обеспечивающих новое антропосоциетальное соответствие; одновременно растут новые компоненты, вызывающие напряжения в обществе по новым основаниям. Завершается трансформация установлением нового социокультурного баланса. После этого наступает этап институционализации и воспроизводства нового типа общества - этот этап выходит за рамки трансформации в собственном смысле слова.

Соответственно типам антропосоциетального соответствия и самого общества, можно выделить два основных типа социокультурных трансформаций:

1) традиционализация - возникновение и институционализация традиций и других элементов культуры и социальной структуры, которые обеспечивают приоритет предписанных норм и правил поведения субъектов (традиционных действий) по сравнению с возможностями инновационных их действий;

2) либерализация (модернизация) - расширение свободы выбора и ответственности субъектов; увеличение возможностей для инновационных целерациональных действий путем дифференциации структуры общества, возникновения и включения в нее новых интегрирующих элементов - в соответствии с усложнением личности, возвышением ее потребностей и способностей. Понятие «либерализация» используется здесь по отношению к обществу в целом, а 34 Журнал социологии и социальной антропологии. 2000. Том III. № 3 не только к его политической организации. Оно включает ценность свободы и сопряжено с веберовской рационализацией исторического процесса.

Ранняя либерализация и рецидивы традиционализации в России Примем как исторический факт, что общее направление изменений стран Западной Европы от средних веков до наших дней можно охарактеризовать как социокультурную трансформацию от феодального традиционализма к буржуазному либерализму.

Т. Парсонс выделил три стадии этой либерализации: раннюю (до XIX в.), зрелую (XIX в.) и позднюю (XX в.), поныне продолжающуюся . Можно предложить иную хронологию: ранняя либерализация завершается в XIX в. лишь в Англии, а в большинстве западных стран она захватывает тот или иной период XX в.; соответственно, в XX в. началась и продолжается зрелая либерализация.

Переход к зрелой либерализации характеризуется переносом центра внимания со структур общества как внешних условий развития человека на самого homo activus, на его роль в изменении существующих структур и возникновении новых, на возможности преодоления отчуждения человека. В каждой стране этот процесс протекает по-своему, нередко включает драматические рецидивы традиционализма (например, в Германии). Но общий вектор трансформации очевиден.

В России феодальный традиционализм оказался весьма устойчивым. Ни радикальная модернизация Петра I, ни просвещенческая либерализация Екатерины II не поколебали его абсолютистско-крепостнических основ. Население оставалось множеством подданных, а не граждан. Ценой такой устойчивости стало двухвековое торможение развития промышленности и торговли, всего народного хозяйства страны. Поражение России в Крымской войне (1853 - 1856) сделало дальнейшее отставание нетерпимым. Обнаружился не очередной верхушечный кризис, а глубинный тупик традиционализма.

Оказавшись в тупике, царствующая династия была вынуждена и решилась приступить к комплексной трансформации государства, а по сути, всего российского общества. Этот процесс начался с середины XIX в. и продолжается до наших дней. Различаются три его фазы.

а) Реформы конца 50-х - начала 60-х годов XIX в., проведенные Александром II, положили начало ранней либерализации как комплексной трансформации России. Это выразилось прежде всего в отмене крепостного права (поэтапном освобождении помещичьих крестьян) и многоаспектной дифференциации социальных институтов: введение нового судоустройства, городского управления, возникновение новых отраслей промышленности и торговли, развитие банковской системы, создание народных училищ и мн. др.

Но этого казалось мало разночинной интеллигенции, унаследовавшей от просвещенных дворян либеральные идеи в их абстрактно-радикальной форме.

Если дворяне-декабристы не решились застрелить Николая I, то народовольцы застрелили Александра-Освободителя. За этим роковым выстрелом последовал рецидив традиционализации: Александр III и Николай II похоронили конституционные почины, усилили полицейский характер государства, свернули местное самоуправление, университетскую автономию. Стеснение свобод сказаН.И. Лапин. Социокультурная трансформация России... 35 лось на развитии промышленности и торговли, расширило коррумпированность властей. Итогом стало поражение России в войне с Японией, а затем и с Германией - обнаружился новый тупик российской традиционализации.

б) Три массовые революции начала XX в. и гражданская война 1918 - 1922 гг.

взбудоражили и изменили социальные устои России: ликвидация частной собственности означала уничтожение основ гражданского общества, максимальную этатизацию советского общества, подчинение всего производства государству, государственных структур - влиянию КПСС. В итоге - тотальное отчуждение человека: от участия в управлении, от результатов своего труда, от правдивой информации, от личной безопасности. Произошел возврат от начавшейся либерализации антропосоциетального соответствия к крайней, давно не наблюдавшейся его традиционализации.

С помощью этой традиционализации, обеспечивавшей максимальную мобилизацию человеческих и иных ресурсов, осуществлялась военно-техническая модернизация сталинской эпохи: индустриализация и милитаризация, урбанизация, подъем массового образования и науки. Это обеспечило победу СССР в Великой Отечественной войне против фашизма, обретение значительных территорий, утраченных после поражения России в первой мировой войне, а также удержание новых союзников в сфере своего влияния в течение 40 лет. Но этого оказалось недостаточно, чтобы выстоять в «холодной войне»

двух типов общества и выдержать гонку вооружений против США и НАТО:

традиционализм вновь загнал страну в тупик.

в) Системный, социокультурный кризис советского общества (с середины 80-х годов XX в.) стал следствием традиционалистского тупика, в котором оказалось это общество перед вызовом западных обществ, наглядно демонстрирующих преимущества социокультурной либерализации, но не в меньшей степени и перед возросшей потребностью массовых слоев образованных россиян самим обустраивать свою жизнь. Первым ответом на эту потребность была перестройка, модернизационные реформы сверху: быстрое информационное открытие общества, демократизация его политических институтов. Немедленно последовала социокультурная катастрофа: распад СССР как оплота административно-командного традиционализма.

В самостоятельной России интенсифицировались модернизационные процессы, инициируемые сверху и снизу: рационализация и либерализация ценностных ориентации населения; разделение властей, становление независимых политических партий; плюрализация форм собственности, включая легитимизацию частной собственности, создание рынков труда и капитала, системы частных банков и т.п. Наблюдаются быстрое изменение структуры занятости, высокая социальная мобильность населения, его адаптация к условиям «дикого рынка»; появление «средней массы», новых типов социально-экономических организаций. Сквозь метаморфозы отчуждения проступает рост относительной свободы человека. Эти и другие процессы расширяют социокультурное пространство для инициативы и ответственности россиян, что позволяет сделать заключение о возобновлении движения России по пути ранней модернизации.

Но очень высокой оказалась социальная цена реформ: поляризация доходов (большая их часть оказалась у немногих, меньшая - у большинства), разЖурнал социологии и социальной антропологии. 2000. Том III. № 3 мывание среднего класса, угрозы и попытки нанести ущерб территориальной целостности страны (вдобавок к тому, что около 20 миллионов соотечественников оказались в ближнем зарубежье). Традиционалистски ориентированные силы предпринимают попытки контрреформ. Эмпирически современный этап предстает как множество разнонаправленных нововведений, предпринимаемых различными социальными субъектами сверху и снизу.

В этом хаосе плохо различается общий вектор изменений. Похоже, его формирование во многом зависит от характера власти и отношения граждан к своей свободе.

Самовластие и вседозволенность versus свобода

На Западе в ходе ранней либерализации, после нескольких волн демократических революций, ушла в прошлое фигура подданного, а на авансцену политической истории выступил гражданин, отстоявший свои права и свободы, включая право легитимно изменять структуры государственной власти. Последняя же усвоила свою обязанность обеспечивать реализацию этих прав и свобод граждан.

В советской же России после трех революций утвердилось тотальное подданство - тотальное, потому что оно не сдерживалось ни сословными привилегиями, ни буржуазной собственностью. В нынешней, постсоветской России, несмотря на вполне демократические формулировки Конституции РФ, властные и другие высокоактивные слои населения смешивают свободу со вседозволенностью, используют новые условия для криминализации политической и экономической жизни, архаизации многих норм поведения.

Данные трех всероссийских обследований, упомянутых выше, свидетельствуют об устойчивости тенденции либерализации структуры ценностей россиян в 90-е годы XX в., несмотря на частичную ее делиберализацию во второй половине этого десятилетия, отражавшую их разочарования в реформах. Бытующие суждения о вакууме или архаизации ценностей не подтверждаются эмпирическими данными. В конце XX в. более половины россиян высоко ценят свободу и считают, что достойны отношения к себе именно как к свободным гражданам своей страны.

Что конкретнее можно сказать об этих наших согражданах? Чтобы четче выявить их характеристики, будем ориентироваться на тех респондентов, которые так или иначе ответили на наши вопросы, и отсеем тех, кто «не знают»

и отказались от ответа. Даже в этом случае из объективных факторов наиболее дифференцирующим оказывается один: образование! Среди специалистов, т.е.

людей, имеющих среднее специальное и высшее образование, на 8-12% больше полностью согласных с утверждением «Свобода человека - это то, без чего его жизнь теряет смысл», чем среди не имеющих такого образования (всего среди 1100 опрошенных 58,9% полностью согласны с этим утверждением). Города дают на 10 - 15% приверженцев свободы больше, чем села и рабочие поселки.

Ценность свободы сопряжена в современной России с желанием добиться признания, успеха, с большим предпочтением рыночной экономики, но не с богатством как показателем успеха. Те, кто ценят свободу, значительно чаще Н.И. Лапин. Социокультурная трансформация России... 37 остальных предпочитают такое государство, которое лучше обеспечивает индивиду свободу, чем безопасность (коэффициент связи Q = 0,5). Но в этой связи просматривается, скорее, дистанцирование от государства, чем его поддержка: почти половина респондентов считают, что о безопасности надо заботиться самому, не надеясь на власти.

Ценность свободы в России до сих пор не находится в сколько-нибудь заметной связи с ценностью власти, а если она и обнаруживается, то, скорее, с отрицательным знаком (Q = 0,1). Корень вопроса в том, что в ценностном сознании большинства россиян власть вообще находится на очень низкой позиции. Во всех трех обследованиях (1990, 1994, 1998 гг.) ценность власти стабильно занимает последнюю строчку. А если взять ответы на прямой вопрос о ценности власти как таковой («Человек должен стремиться к тому, чтобы у него в первую очередь была власть, возможность оказывать влияние на других»), то полностью согласны с этим суждением в соответствующие годы были еще меньшие доли респондентов: 7,8, 15,8, 11,3%, т.е. явное меньшинство.

Но это весьма активное меньшинство. Его образуют преимущественно мужчины (их 1,5 раза больше, чем женщин), до 35 лет, чаще выходцы из деревень и рабочих поселков, с незаконченным средним образованием (21,3% против 8,3% с высшим образованием). Их мотивом определенно является стремление добиться признания, успеха (Q = 0,79), при этом главный показатель успеха - богатство (Q = 0,67); они готовы бороться до полной победы над соперниками (Q = 0,62), используя не одобряемые обществом средства. Они склоняются к рыночной экономике, к государству, обеспечивающему свободу, но эти их склонности выражены менее отчетливо, чем у тех, кто прежде всего ценит свободу.

Наряду с властью, еще одна ценность (или антиценность) устойчиво занимает в иерархии базовых ценностей одну из самых низких позиций - вольность, по сути, вседозволенность. По объективному содержанию это противоположные ценности: власть так или иначе легитимирована в законах и нормах, а вольность означает отсутствие ограничений для субъективного произвола, это ненормированная вседозволенность. Наиболее резко она выражена в нашей методике в виде суждения: «Бывают обстоятельства, когда человек сам, по своей воле может посягнуть на жизнь другого человека». Полностью согласны с этим суждением в 1990 г. 24% респондентов, в 1994 г. - 27,9%, в 1998 г. - 31,0%. Налицо рост готовности оправдать вседозволенность, как бы ни смягчать ее «обстоятельствами», - по крайней мере, стало больше обстоятельств для ее проявления.

Объективные характеристики носителей такой готовности во многом напоминают тех, кто ценит власть: преобладают мужчины, чаще очень юные (15 - 19 лет) или второго зрелого возраста (45 - 54 лет), с незаконченным образованием (как средним, так и высшим), проживающие преимущественно в рабочих поселках, малых и средних городах. Они также стремятся к признанию и успеху, включая богатство, еще в большей мере готовы использовать неодобряемые средства, хотя у них менее выражены предпочтения рыночной экономики и желание бороться до победы. Из них свыше 70% разделяют и ценность свободы, что свидетельствует о неадекватном ее восприятии российскими вольнолюбцами.

Журнал социологии и социальной антропологии. 2000. Том III. № 3 Думается, мы имеем дело со специфическим феноменом российской истории, который сохраняется и поныне. В ценностном сознании россиян власть сопоставлена с вольностью; первая выступает как самовластие «верхов», а вторая - как вседозволенность «низов»; обе образуют баланс взаимной дополнительности. Отсюда их тесная взаимосвязь: Q = 0,49.

Более того, они в определенной мере совместимы: часть ценящих власть одновременно ценят и вседозволенность. Много ли таких россиян и кто они?

Их доля в общем числе ответивших невелика: всего 6,6%. Но среди ценящих вседозволенность они составляют 19, а среди ценящих власть - 54%. Значит, каждый второй из таких «совместителей» готов использовать власть как возможность легитимировать вседозволенность, т.е. ценят власть как самовластие. Наиболее склонны к совмещению власти и вседозволенности мужчины 25 - 34 лет, со средним специальным образованием, живущие в рабочих поселках, притом относящие себя к среднему слою и выше среднего. Они очень четко представляют свои интересы, максимально ориентированы на богатство как главный показатель успеха (85%) и на использование не одобряемых средств (70%) для достижения своих целей. Они явно предпочитают рыночную экономику, изобилие товаров при высоких ценах, а также государство, обеспечивающее свободу больше, чем личную безопасность.

Ценности власти и вседозволенности совмещаются в сознании многих россиян и со свободой: соответственно, 8 и 25%. Но в целом ценность свободы не обнаруживает значимой связи с властью и вольностью (соответственно, Q = -0,1 и 0,19). Это очень важно, так как позволяет заключить, что в сознании большинства россиян преодолено отношение к самим себе как к чьим-либо подданным.

Следовательно, несмотря на рецидивы и мистификации традиционализма в России продолжается социокультурная трансформация в русле либерализации.

Вместе с тем, распространена антиценность вольности как вседозволенности, к тому же широко совмещаемая с ценностью власти, которая превращается в самовластие. Именно она служит аксиологической почвой, на которой продолжает произрастать традиционное отношение реальной власти к подвластным как к подданным. Гражданская свобода большинства россиян оказывается между самовластием и вседозволенностью. Это не промежуточное, а сжимаемое «сверху» и «снизу» положение гражданской свободы. Оно конфликтно в обоих направлениях и не позволяет надеяться на быстрое его преодоление. Приходится считаться с поколенческой природой и потому «тяжкой медлительностью» социокультурной трансформации .

Тем не менее, по мере выхода страны из системного кризиса и установления социокультурного баланса различные ветви власти, прежде всего законодательная и судебная, должны будут все более утверждать легитимный порядок в российском обществе и теснить вседозволенность. Постепенно это приведет к сужению пространства последней в действиях самих властей.

Как Э. Дюркгейм в конце XIX в. предвидел распространение органической солидарности во французском обществе, так и мы можем надеяться на завершение эволюции от традиционного подданства к либеральному гражданству в России в начале XXI в. Это одна из важнейших линий завершения ранней либерализации российского общества и подготовки eго к зрелой либерализации.

Н.И. Лапин. Социокультурная трансформация России...

39 Одним из свидетельств движения в этом направлении можно бы считать следование таким стратегическим ориентирам государства российского в начале XXI в.:

Не допускать решений, ухудшающих положение слабых слоев населения, обеспечивать постепенное его улучшение;

устранять препятствия развитию инициативы специалистов - слоев населения с высшим и средним специальным образованием, стимулировать повышение качества и расширение масштабов их подготовки, поскольку именно они являются наиболее эффективным социально-экономическим капиталом страны;

Обеспечивать международные приоритеты России: военно-политические, экономические и др.

В целом же в России конца XX в. имеются условия для завершения ранней либерализации как первой стадии социокультурной трансформации. Российское общество очень трудно, но движется к более открытому антропосоциетальному соответствию, характерному для следующей стадии - зрелой либерализации. Темпы движения к этой стадии, как и темпы предыдущих стадий социокультурной трансформации, определяются сменой поколений людей (их генераций) и потому измеряются не годами, а десятилетиями.

Литература

1. Кризисный социум: Наше общество в трех измерениях / Отв. ред. Н.И. Лапин, Л.А. Беляева. М.: ИФ РАН, 1994.

2. Динамика ценностей населения реформируемой России / Отв. ред. Н.И. Лапин, Л.А. Беляева.

М.: УРСС, 1996.

3. Беляева Л.А. Социальная модернизация в России в конце XX века. М.: ИФ РАН, 1997.

А. страна гор Б. многонациональная В. многоязычная Г. страна аксакалов 2. Какой административной единицей стал Дагестан...» "Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. X Юбилейные...»

2017 www.сайт - «Бесплатная электронная библиотека - электронные материалы»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам , мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.

1

Трансформация китайского социокультурного пространства под воздействием ряда факторов внутреннего и внешнего характера оказывает влияние на региональное сотрудничество, под которым понимается приграничное сотрудничество. Северо-Восточный регион КНР как приграничный рассматривается на двух уровнях: мезоуровнь – горизонтальная дифференциация китайского социокультурного пространства; второй уровень – гармонично расширяющаяся социокультурная подсистема КНР. Особенности ценностного социокультурного потенциала данного приграничного региона связаны со спецификой территориальной организации, ресурсного потенциала, воспроизводства, региональной культуры и ценностей. Анализ ценностной мощи региональных стратегий развития КНР как компонента формирующегося «могущественного культурного государства» представляет особую актуальность. Северо-Восточный регион стремится к соединению традиционных норм управления с инновационным преобразованием с целью формирования самодостаточного региона в условиях соразвития с российским приграничьем.

соразвитие.

управление

ценности

социокультурное пространство

приграничье

1. Абрамов В. А. Глобализирующийся Китай: грани социокультурного измерения. - М.: Восточная книга, 2010. - 240 с.

2. Абрамова Н. А. Теория «нового регионализма» в исследованиях китайских ученых // Трансграничье в изменяющемся мире. - 2006. - № 1. - С. 75-83.

3. Древнекитайская философия / Под ред. Л. В. Литвинова. - М: Мысль, 1972. - Т. 1. - 363 с.

4. Кан Шаопан. Гоцзи чжаньлюэ синь лунь (Новая теория международной стратегии). -Бэйцзин, 2006. - 374 с.

5. Линь Яньмэй. Формирование культуры гармоничного социалистического общества // Проблемы Дальнего Востока. - 2008. - № 1. - С. 135-137.

6. Мяо Цзяфу. Цюаньциухуа юй миньзцу вэньхуа доянсин (Глобализация и многообразие национальных культур). - Бэйцзин, 2005. - 254 с.

7. Хуайнань-цзы / Пер. Л. Е. Померанцевой // Древнекитайская философия. Эпоха Хань. - М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1990. - 523 с.

8. Чжунго цзюэци юй Дунъя гоцзи чисюй дэ чжуаньсин (Возвышение Китая и трансформация международного порядка в Восточной Азии: формирование и развитие совместных интересов) / Под ред. Юань Цзунзцэ. - Бэйцзин: Бэйцзин дасюэ чубаньшэ, 2007. - 330 с.

9. Юй Кэпин. Цюаньциухуа юй чжэнчжи фачжань (Глобализация и политическое развитие). - Бэйцзин, 2005. - 367 с.

Составным элементом российско-китайских партнерских отношений является сотрудничество между приграничными регионами. Нормализация политических отношений между двумя государствами в конце 1980-х - начале 1990-х гг. создала предпосылки тесного политического, экономического, культурного соразвития на межрегиональном уровне. Решение задач соразвития расширяет возможности России и Китая для тесного и плодотворного трансграничного сотрудничества, формирует полномасштабное развитие приграничных регионов стран, способствует подготовке региональных специалистов-управленцев. Подобное сотрудничество необходимо и для расширения политического и экономического присутствия России и Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе, наиболее динамично развивающемся центре мировой экономики.

Китайское социокультурное пространство постепенно трансформируется под влиянием политики «нового регионализма», которая предусматривает следующие преобразования. Резко возрастает социокультурная интеграция стран в «китайском регионе». Взаимодействие в нём саморазвивающихся обществ и экономик протекает очень активно, эта интеграция является неофициальной и именуется «мягким» регионализмом. Развитие «нового регионализма» способствует формированию и становлению регионального самосознания и региональной идентичности, особенно в Восточной Азии, где пробуждается осознание принадлежности к «китайскому региону». Китайское региональное сотрудничество, определяемое межправительственными документами, расширяет содержание «нового регионализма» и определяет его особенности. Сотрудничество - ключевая категория в теории китайского «нового регионализма», которая его характеризует. «Новый регионализм» способствует интеграции стран региона АТР .

Китайское социокультурное пространство в контексте «нового регионализма» представляется метасистемой, в которой конституируются практические и мыслительные социокультурные образования. Особое место в них отводится культурным архетипам. Культурные архетипы задают социальные способы использования человеком своих способностей, а также прагматически и морально измеряют социальные практики, определяют место человека в общественных структурах, его статус, допустимые формы деятельности в социально-экономической, политической, хозяйственной сферах самого государства. Это фактически означает, что ценности китайской цивилизации и сегодня продолжают играть эффективную управленческую роль, расширяя сознание человека, его социокультурное пространство.

Понимание особенностей ценностно-управленческих практик России и Китая, взаимопонимание является необходимым условием в осуществлении приграничного соразвития. Представляется, что формирование благожелательного отношения к китайским социокультурным ценностям важно для расширения политического, экономического, социокультурного присутствия самой России в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Рассмотрение гармоничного развития приграничного Северо-Восточного региона КНР актуально, в связи с тем, что показывает не только сущность китайских региональных практик, но и позволяет определить управленческую специфику ценностного потенциала «могущественного культурного государства» в данном регионе. Это имеет большое значение как для российского приграничья, так и для России в целом.

Северо-Восточный регион КНР как приграничный стоит рассматривать в двух аспектах: на мезоуровне горизонтальной дифференциации китайского социокультурного пространства и как гармонично расширяющуюся социокультурную подсистему КНР.

В первом аспекте данный регион КНР представляет собой историко-этническую, ландшафтно-географическую, административно-территориальную, экономическую общность, сформировавшуюся естественно-историческим путем, в результате проведения КНР законодательной управленческой политики по выделению этого региона в относительно самостоятельный субъект.

Социокультурное пространство Северо-Востока обладает особенностями ценностного социокультурного потенциала. Они связаны со спецификой территориальной организации (приграничное положение, природно-климатические условия и др.), ресурсного потенциала (преобладание социальных ресурсов над природными и сырьевыми), воспроизводства (перенасыщение отраслями тяжелой промышленности, что сформировало его своеобразную региональную культуру).

В истории китайской цивилизации и ее литературных источниках можно найти множество решений относительно ценностной системы управления социальной реальностью, сводимых к двум основным задачам: кто должен управлять и как следует управлять .

Рассуждения Конфуция об управлении и управленческих навыках, представителей школы «законников» и их конкретные формулировки «правильного», «хорошего» управления, Мэн-цзы и его учеников, разрабатывавших принципы «человеколюбивого» управления, а также «мудрого» управления Мо-цзы составили ценностную основу китайской стратегии управления реальностью, продолжившей сегодня свое развитие в трудах современников. Так, в научном сообществе Китая философско-культурологическая рефлексия конфуцианских ценностей, их организующее воздействие на социальную реальность и взаимоотношения с другими социумами в процессе модернизации и реформ концептуально отражалась в трудах Ду Вэймина, Чжан Шаохуа, Ван Синго, Синь Личжоу, Чжан Ливэня и многих других авторов.

Поиск новых стратегий «мирного» развития китайского государства привел ученых к анализу путей соединения трансформирующегося конфуцианского традиционализма с реалиями ХХI в., к созданию обновленной этической системы глобального управления, соответствующей социокультурной политике построения «гармоничного мира». Выработка этой стратегии и создание новой культурной платформы глобализирующего Китая являются объектом исследования: Янь Шаотана, Гао Мина, Чжао Чжидуна, Гао Хуанпина, Е. Таня, Ся Липина, Цзян Сиюаня и др.

Несомненно, вклад в разработку управленческих стратегий гармоничного развития внесли исследования: Ли Чжэнся, Ван Чжэньли, Линь Яньмэя, Ли Эрпина, Кан Шаопана. Так, Ли Цзэхоу, Цзян Ихуа, Ду Вэймин, рассматривая национальный характер конфуцианских ценностей, уделяли особое внимание его сохранению и внешнему глобальному распространению. Использование социокультурных ценностей в управлении как одно из условий глобализации Китая и определения его роли в мировом развитии представляется группами китайских ученых. Причем управление рассматривается как в политическом ключе , так и культурном .

Ценностные стратегии гармоничного развития учитываются при разработке конкретных практик регионального уровня. Так, Северо-Восточный регион стремится к соединению традиционных норм управления с инновационным преобразованием с целью формирования самодостаточного региона. Новаторский компонент формирования Северо-Восточного региона заключается в развитии и применении институциональных, научно-технических и культурных инноваций. Под институциональными инновациями понимается новая нормативная система эффективного управления социально-экономическим развитием государства с целью достижения его устойчивого и сбалансированного развития, которая предполагает функционирование Северо-Восточного региона как экспериментальной базы внутренней регионализации путем создания общих нормативных документов для четырех провинций о сотрудничестве в различных сферах.

Развитие и применение научно-технических инноваций предполагает формирование единого рынка научно-технических кадров, инноваций и инновационных ресурсов четырех провинций, создание региональных инновационных площадок. Создание единого инновационного поля способствует росту международной конкурентоспособности региона и объединяет, взаимодополняет потенциалы инновационного развития четырех провинций.

Инновационная культура складывается соединением управленческих ценностей китайских культурных традиций и современной, в том числе и регионально, культуры. Культура инноваций направляет развитие у населения региона творческого духа, новаторских идей, корпоративной культуры и др. Инновационная культура выступает как управленческий компонент региональной «мягкой силы», способствующий социально-экономическому развитию региона, популяризации, распространению ценностей китайской культуры в социокультурном пространстве других государств.

Представление Северо-Восточного региона как гармонично расширяющейся и трансформирующейся социокультурной подсистемы КНР соотносится с пониманием инновационного влияния управленческих ценностей региональной культуры на его пространственную организацию. Контактная функция ценностей традиционной культуры Северо-Восточного региона позволяет рассматривать его как динамичную систему в аспекте международного сотрудничества. Приграничное положение определяет Северо-Восток как транзитный регион в расширении ценностей китайского социокультурного пространства, а объектом ценностно-управленческой деятельности региона постепенно становится социокультурное пространство соседних государств.

Возникает новая межгосударственная форма общения, организация жизнедеятельности и ценностного управления реальностью, т.е. социокультурное сотрудничество для решения актуальных проблем, прежде всего приграничных внутренних регионов соседних государств. Пересекая границы национальных административных практик, ценностное социокультурное восприятие друг друга формирует осознание глобальной связанности, взаимозависимости, общих интересов и возможности соразвития.

Анализ региональных практик социокультурной политики китайского государства показывает, что сложившийся китайский трансграничный регионализм активно воздействуют на жизнедеятельность российского приграничья, трансформируя уклад жизни, экономики, образование, культуру и само общественное сознание сотен тысяч людей. Эта новая ситуация требует от разных уровней власти нестандартных, инновационных управленческих решений и подходов, глубокого понимания ценностного потенциала современного Китая. Анализ ценностной мощи скрытых возможностей, существующих в потенции формирующегося «могущественного культурного государства» представляет особую актуальность в связи с возрастающим социокультурным влиянием китайского государства на соседние страны и мировое сообщество в целом. В заключении необходимо отметить, что новая стратегия создания «могущественного культурного государства» направлена не только на различные позитивные для Китая трансформации китайского социокультурного пространства, но и на выработку ценностно-управленческих механизмов, регулирующих эти трансформации. Для процессов соразвития приграничных регионов России и КНР это имеет решающее значение.

Исследование выполнено при поддержке Министерства образования и науки Российской Федерации, соглашение 14.B37.21.0977.

Рецензенты:

Фомина Марина Николаевна, доктор философских наук, профессор, проректор по инновационному образованию ФГБОУ ВПО «Забайкальский государственный университет», г. Чита.

Абрамова Наталья Андреевна, доктор философских наук, профессор, зав. кафедрой востоковедения ФГБОУ ВПО «Забайкальский государственный университет», г. Чита.

Библиографическая ссылка

Лю Ч. ТРАНСФОРМАЦИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА ПРИГРАНИЧЬЯ КНР В КОНТЕКСТЕ СОРАЗВИТИЯ С РОССИЕЙ // Современные проблемы науки и образования. – 2012. – № 6.;
URL: http://science-education.ru/ru/article/view?id=7738 (дата обращения: 01.02.2020). Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»

Общероссийская идентичность и менталитет россиян

6.1. Общероссийская идентичность – категория для характеристики социокультурной самобытности российской цивилизации; конечный результат процесса идентификации – самоотождествления, самоопределения индивидов. Идентичность – тождественность, совпадение.

6.2. Сущность общероссийской идентичности:

· интересы России наднациональны, имеют геополитический характер;

· тождественность интересов Российской Федерации интересам русского народа как доминирующего государствообразующего этноса;

· национальная идентичность России трактуется по государственно-правовому принципу, а не по этнокультурному.

6.3. Общероссийская идентичность может быть рассмотрена и сквозь призму личностных идентификаций (русская интеллигентность).

6.4. Менталитет – неосознанно и автоматически воспринятые установки, общие в целом для эпохи и социальной группы; коллективные представления, имплицитно содержащиеся в сознании ценности, мотивы, модели поведения и стереотипы реакций, лежащие в основе рационально построенных и отрефлектированных форм общественного сознания.

6.5. Менталитет имеет черты коллективности, неосознанности, повседневной реальности; не связан с деятельностью идеологов.

6.6. Менталитет определяет единство алгоритмов поведения на протяжении многих генераций.

6.7. Менталитет при выражении национального характера, действует спонтанно («русская душа»).

6.8. Базовые особенности менталитета россиян:

· приоритет морали (совести) над всем остальным (Как жить? Ради чего?);

· приоритет религиозного фактора (православие);

· активная роль государства (необходимостьсть сильной власти, этатизм).

Социокультурная трансформация российского общества – это комплексное эволюционное преобразование типа социокультурной системы или ее формы.

Существует два типа социокультурных трансформаций: традиционализация – переход от открытости к замкнутости общества; и модернизация – переход от замкнутости к открытости.

Сущность социокультурного подхода к анализу трансформации - это понимание общества как единства культуры и социальности, образуемых деятельностью человека.

Социокультурный подход не противостоит иным подходам, а дополняет их. Он связывает цивилизационный и формационный подходы в единое целое. Если цивилизационный подход, как наиболее масштабный, фиксирует устойчивые компоненты человеческой ис­тории (антропологические, этнические, культурные), а формационный подход концентрирует внимание на изменчивых социальных структурах, то социокультур­ный подход выясняет сопряжение устойчивого и из­менчивого (человека и общества, культуры и социальности). На основе социокультурного подхода можно сформулировать два принципа, позволяющих осмыслить проблемы российской цивилизации: принцип антропосоциетального соответствия и принцип социокультурного баланса.

Принцип антропосоциетального соответствия означает совместимость антрополого-личностных ха­рактеристик человека и социетальных характеристик общества (как единства культуры и социальности). Принцип социокультурного баланса означает равновесие между культурными и социальными компонентами как условие устойчивости общества.

В связи с современным (переходным) периодом встает вопрос о возможности трансформации менталитета в сторону либеральной рыночной экономики, вопрос о необходимости реформ, свободной личности и пр. Данная проблема заслуживает специального рассмотрения (семинар).

Заключение

Социология культуры представляет собой отрасль социологии, предметом которой являются культурные процессы, происходящие в обществе и охватывающие большие социальные группы.

Социология большое внимание уделяет проблемам коммуникации. В сфере социологии культуры выделяется социология массовых коммуникаций. Эффективная коммуникация основывается на объективных методах исследования (контент-анализ, пропагандистский анализ и анализ слухов). Слух – коммуникативная единица, достаточно частотный элемент массового общения; представляет интерес для политологов, социологов и служб паблик рилейшинз.

В современных условиях резко изменилось отношение к коммуникации. Перед обществом возникает новая задача – как объединить в единые типы поведения социальные группы с автономным поведением, как достичь консенсуса. Речь идет о создании системы демократической коммуникации, где основой является убеждение, а не приказ, как это было в иерархической коммуникации в СССР. Решение этих задач предполагает высокий интеллектуальный уровень в системе управления. Важная роль отводится теории коммуникации, которая позволяет наладить связи между населением и властью, фирмой и клиентом, заводом и потребителем.

Главным итогом современного изучения проблемы российской цивилизации в нашей стране следует считать достижение определенного единства в понимании самого этого явления. Предложенная трактовка российской цивилизации в социологическом ключе дополняет представления студентов о самобытности нашей цивилизации, ранее рассмотренной с точки зрения отечественной истории и политологии, философии.

Бытующие в современных социогуманитарных науках подходы к состоянию российского менталитета, его базовым особенностям, перспективам трансформации нашли отражение в ряде публикаций последних лет.

Важно отметить, что понятие «менталитет» и «ментальность»; «русский национальный характер» и другие не только в целом многозначны, но и по–разному интерпретируются в социологии. На наш взгляд, менталитет – глубинный пласт общественного сознания; автоматически воспринятые установки, общие в целом для данной эпохи и социальной группы; коллективные представления, модели поведения и стереотипы реакций; базовая характеристика различных социокультурных общностей. Менталитет не является результатом деятельности идеалов, мыслителей. Он складывается, развивается исторически как определенная целостность. При проведении любых реформ необходимо учитывать и использовать национальные особенности менталитета россиян.

Изучение сущности, характерных черт российской цивилизации невозможно без учета общей характеристики социальной реальности. Важную роль в связи с этим играет изучение общественного мнения.

Общественное мнение – своеобразный способ существования и проявления массового сознания, посредством которого выражается духовно-практическое отношение народного большинства к актуальным для него фактам, событиям, явлениям и процессам действительности. Ключевыми элементами общественного мнения выступают понятия «объекта» и «субъекта».

Главным критериями появления объектов общественного мнения выступают общественные интересы людей, их «дискуссионность». Субъект – носитель общественного мнения – та общность людей, которая является создателем такого мнения. Однако общественное мнение не всегда и не по всем вопросам оказывается мнением истинным, но является доминирующим. Далеко не по всем вопросам жизнедеятельности людей общественное мнение проявляется сразу, без вызревания, без внутренний динамики своего развития.

Институт опросов общественного мнения в России зародился в царствование Николая II. Первый опрос общественного мнения был проведен в 1913г. в связи с необходимостью введения «сухого» закона.

В 90-е годы XX века признанными лидерами опросов общественного мнения стали ВЦИОМ, ФОМ, АРПИ, РНИС и НП, Институт Шереги и другие, материалы которых широко использовались при чтении данного курса, как в ходе лекций и семинаров, так и во внеаудиторной самостоятельной работы студентов.

Список литературы

1. VII Харчевские чтения: Судьбы и перспективы эмпирической социологии [Текст] // Социс. – 2005. – № 10.

2. Авраамова, Е. М. Формирование среднего класса в России: определение, методология, количественные оценки [Текст] / Е.М. Аврамова. // Общественные науки и современность. – 2002. – № 1.

3. Айвазова, С. Гендерное равенство в контексте прав человека [Текст]. / С. Айвазова. – М., 2001.

4. Алексеев, В. П. Становление человека [Текст]. / В.П. Алексеев. – М.: Политиздат, 1984.

5. Андреенкова, А. В. Представительство женщин в парламентах России и Украины: опыт социологического анализа [Текст] / А.В. Адреенкова. // Социс. – 2000. – № 11.

6. Антонов, А. И. Социология семьи [Текст]. / А.И. Антонов, В. М. Медков. – М., 1996.

7. Арутюнян, Ю. В. Русские в ближнем зарубежье [Текст] / Ю.В. Арутюнян. // Социс. – 2003. – № 11.

8. Астоянц. М. С. Дети-сироты: анализ жизненных практик в условиях интернатного учреждения. Опыт включенного наблюдения [Текст] / М, С. Астоянц. // Социс. – 2006. – № 3.

9. Бабаева, Л. В. Женщины России в условиях социального перелома: работа, политика, повседневная жизнь [Текст]. / Л.В. Бабаева. – М., 1997.

10. Бакштановский, В. И. Профессиональная этика: социологические ракурсы [Текст] / В.И. Бакштановкий, Ю. В. Согомонов. // Социс. – 2005. – № 8.

11. Барсамов, В. А. Контент-анализ газетных материалов (события в Беслане) [Текст] / В.А. Барсамов. // Социс. – 2006. – № 2.

12. Барулин, В. С. Социальная философия [Текст]: Учеб. – Изд.2-е. / В.С. Барулин. – М.: Фаир-пресс, 2000.

13. Барчунова, Т. В. «Эгоистический гендер», или Воспроизводство гендерной ассиметрии в гендерных исследованиях [Текст] / Т.В. Барчунова. // Общественные науки и современность – 2002. – №5.

14. Беленький, В. Х. Класс наемных рабочих или рабочий класс? [Текст] / В.Х. Беленький. // Социс. – 2005. – № 3.

15. Богатые и бедные в современной России [Текст] // Социс. – 2004.– №3.

16. Большакова, О. А. Оплачиваемая работа в жизни студентов [Текст] / О.А. Большакова. // Социс. – 2005. – № 4.

17. Бороноев, А. О. Основы этнической психологии [Текст]. / А.О. Бороноев. – М., 1991.

18. Васильчук, Ю. А. Фактор интеллекта в социальном развитии человека [Текст] / Ю.А. Васильчук. // Общественные науки и современность. – 2005. – № 2.

19. Введение в гендерные исследования [Текст]: Уч. пособие. / Под ред. И. А. Жеребкина – СПб: Алетейя, 2001.

20. Винтин, И. А. Особенности социального самоопределения старшеклассников [Текст] / И.А. Винтин. // Социс. – 2004. – № 2.

21. Виханский, О. С., Менеджмент [Текст]. – 3-е издание. / О.С. Вихановский, А. И. Наумов – М.: Экономика, 2004

22. Воронина, О. А. Социокультурные детерминанты развития гендерной теории в России и на Западе [Текст] / О.А. Воронина. // Общественные науки и современность. – 2000. – № 4.

23. Гаврилюк, В. В. Маскулинность в социализации городских подростков [Текст] / В.В. Гаврилюк. // Социс. – 2004. – № 3.

24. Гараджа, В. И. Социология религии [Текст]. / В.И. Гараджа. – М., 1996.

25. Герасимов, И. Российская ментальность и модернизация [Текст] / И. Герасимов. // Общественные науки и современность. – 1994. – № 4.

26. Гершунский, Б. С. Менталитет и образование [Текст]. / Б.С. Гершунский. – М., 1996.

27. Гидденс, Э. Трансформация интимности. Сексуальность, любовь и эротизм в современных обществах [Текст]. / Э Гидденс. – СПб, 2004.

28. Гилинский, Я. И. Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других преступлений [Текст]. / Я.И. Гилинский. – СПб, 2004.

29. Глотов, М. Б. Социальный институт: определения, структура, классификация. [Текст] / М.Б. Глотов. // Социс. – 2003. – № 10.

31. Горбунова, М. Ю. Социология: Ответы на экзаменационные вопросы [Текст]. / М.Ю. Горбунова. – М.: Экзамен, 2005.

32. Горн, Г. Русское пьянство как социально-культурный феномен [Текст] / Г.Горн. // Власть. – 1998. – № 3.

33. Гуревич, П. С. Культурология: элементарный курс [Текст]: Учеб. пособие. / П.С. Гуревич. – М: Гардарики, 2001.

34. Гуревич, П. С. Философия [Текст]: Учеб. для вузов. / П.С. Гуревич. – М., 2003.

35. Джидарьян, И. А. Представление о счастье в русском менталитете [Текст]. / И. А. Джидарьян. – СПб.: Алетейя, 2001.

36. Дилигенский, Г. Г. «Запад» в российском общественном сознании [Текст] / Г.Г. Дилигенский. // Общественные науки и современность. – 2000. – № 5.

37. Доблаев, В. Я. Организационное поведение [Текст]. / В.Я. Доблаев. – М.: ЭКМОС, 2002.

38. Душков, Б. А. Психосоциология менталитета и нооменталитета [Текст]. / Б.А. Душкова. – Екатеринбург: Деловая книга, 2002.

39. Европейская история менталитета [Текст] / Под общ. ред. П. Динцельбахера. – М., 1993.

40. Егоров, А. Е. Социология о новой модели специалиста – экономиста [Текст]. / А.. Егоров. // Социс. – 2001. – № 2.

41. Ерасов, Б. С. Социальная культурология [Текст]. – 2-е изд. /Б.С. Ерасов. – М., 1997.

42. Женщина. Гендер. Культура [Текст]. – М., 1999.

43. Жеребкина, И. А. Подчиниться или погибнуть: парадоксы женской субъективации в русской культуре конца XIX века [Текст] // Общественные науки и современность. – 2002. – №3.

44. Жуков, В. И. Модернизация социальных отношений в России: замыслы, итоги, возможности [Текст]. / В.И. Жуков. // Социс. – 2005. – № 6.

45. Завьялов, Ф. Н., Спиридонова, Е. М. Уровень и образ жизни бомжей [Текст] / Ф.Н. Завьялов. // Социс. – 2000. – № 2.

46. Закирова, В. М. Развод и насилие в семье – феномены семейного неблагополучия [Текст] / В.М. Закирова. // Социс. – 2002. – № 12.

47. Заславская, Т. И. Современное российское общество: проблемы и перспективы [Текст] / Т.И. Заславская. // Общественные науки и современность. – 2004. – № 5.

48. Захаров, Н. Л. Социокультурные и профессиональные регуляторы поведения российского человека [Текст] / Н.Л. Захаров. // Социс. – 2004. – № 3.

49. Зборовский, Г. Е. Профессиональное образование и рынок труда [Текст] / Г.Е. Зборовский, Е. А. Шуклина. // Социс. – 2003. – № 4.

50. Здравомыслова, Е. А., Темкина, А. А. Исследования женщин и гендерные исследования на Западе и в России [Текст]. / Е.А. Здравомыслова. // Общественные науки и современность. – 1999. – № 6.

51. Здравомыслова, О. М. «Русская идея»: антиномия женственности и мужественности в национальном образе России [Текст] / О.М. Здравомыслва. // Общественные науки и современность. – 2000. – № 4.

52. Иванова, Е. А. Семья наркомана. Типы семей с повышенным риском формирования наркозависимой личности [Текст] / Е.А. Иванова, С. А. Фролов. // Вестник Моск. ун-та. Сер.18. Социология и политология. – 2002. – № 1.

53. Иванова, Л. О. Религия и права человека [Текст] / Л.О. Иванова. // Социс. – 1998. – № 1.

54. Иванова, Т. В. Ментальность, культура, искусство [Текст] / Т.В. Иванова. // Общественные науки и современность. – 2002. – № 6.

55. Казаринова, Н. В. Практикум по социологии [Текст] / Н.В. Казаринова, О. Г.Филатова, А. Е Хренов. – М., 2000.

56. Каников, Ф. К. Ориентация учащейся молодежи на инженерную профессию [Текст] / Ф.К. Каников, О. В. Трунькина. // Социс. – 2004. – № 11.

57. Капралов, Г. А. Западный кинематограф: супермены и люди [Текст] / Г.А. Капралов. – М., 1987.

58. Качанов, Ю. Л. «Российская социология» как событие [Текст] // Социс. – 2001. – № 3.

59. Качанов, Ю. Л. «Россия как предмет социологии» [Текст]. / Ю.Л. Качанов. // Социс. – 2001. – № 10.

60. Качанов, Ю. Л. К социологии социологической теории [Текст]. / Ю.Л. Качанов. // Социс. – 2001. – № 1.

61. Клецина, И. С. Развитие гендерных исследований в психологии [Текст]. / И.С. Клецина. // Общественные науки и современность. – 2002. – № 3.

62. Клименкова, Т. Женщина как феномен культуры. Взгляд из России [Текст]. / Т. Клименкова. – М.: Преображение, 1996.

63. Коган, Л. Н. Социология культуры [Текст]: Учеб, пособие. / Л.Н. Коган. – Екатеринбург, 1992.

64. Козлова, О. Н. Социология духовной жизни [Текст]./ О.Н. Козлова.– М., 2004.

65. Комаров, С. В. Организованная патология с точки зрения социолога, менеджера и консультанта по управлению [Текст]. / С.В. Комаров, С. И. Кордон. // Социс. – 2000. – № 1.

66. Кон, И. С. Социология личности [Текст]. / И.С. Кон. – М., 1967.

67. Кондаков, И. В. Культурология: история культуры России [Текст]. / И.В. Кондаков. – М., 2003.

68. Кравченко, А. И. Введение в социологию [Текст]./ А.И. Кравченко.– М., 1995.

69. Кравченко, А. И. Социология [Текст]: Учеб. / А.И. Кравченко.– М., 2003

70. Кравченко, А. И. Социология [Текст]: Учеб. / А.И. Кравченко. – М.: Велби, 2004.

71. Кравченко, А. И. Социология [Текст]: Учеб. / А.И. Кравченко. – М.: Проспект, 2004.

72. Кравченко, Н. И. Модернизация мира и сегодняшней России. Выход из кризиса [Текст] // Вопросы философии. – 2002. – №9.

73. Кулагина, Е. В. Занятость родителей в семьях с детьми-инвалидами [Текст]. / Е.В. Кулагина. // Социс. – 2004. – № 6.

74. Кухарчук, Д. В. Социология: краткий курс лекций [Текст] / Д.В. Кухарчук. – М., 2002.

75. Кухарчук, Д. В. Социология [Текст] / Д.В. Кухарчук. – М., 2002.

76. Кэрролл, С. Дж. (США) Феминистские вызовы политической науке [Текст] / С.Дж. Кэрролл, Л. М. Зерилли. // Общественные науки и современность. – 2001. – № 6.

77. Лайдинен, Н. В. Образ России в зеркале российского общественного мнения [Текст]. / Н.В. Лайдинен. // Социс. – 2001. – № 4.

78. Латова, Н. В. Чему учит сказка? (О российской ментальности) [Текст]. / Н.В. Латова. // Общественные науки и современность. – 2002. – №2.

79. Латова, Н. В. Российская экономическая ментальность на мировом фоне [Текст]. / Н.В. Латова, Ю. В. Латов. // Общественные науки и современность. – 2001. – № 4.

80. Левченко, Е. А. Торговля женщинами: нарушение прав человека или добровольное рабство? [Текст]. / Е.А. Левченко. // Общественные науки и современность. – 2000. – № 4.

81. Липовецкий, Ж. Третья женщина. Незыблемость и потрясение основ женщины [Текст] / Ж. Липовецкий. – М., 2003.

82. Лиходей, О. А. Профессиональное нищенство и бродяжничество как социальный феномен [Текст] / О.А. Лиходей. – СПб, 2004.

83. Лоншакова, Н. А. Региональный ВУЗ и рынок труда: проблемы адаптации (на примере Читинской области) [Текст] / Н.А. Лоншакова. // Социс. – 2003. – № 2.

84. Луков, В. А. Особенности молодежных субкультур в России [Текст]. / В.А. Луков. // Социс. – 2002. – № 10.

85. Медик, В. А., Осипов А. М. Университетское студенчество: образ жизни и здоровье [Текст] / В.А. Межик, А.М. Осипов. – М., 2003.

86. Менеджмент: Конспект лекций в схемах [Текст] – М., 2003.

87. Мизес, Л. фон. Бюрократия. Запланированный хаос. Антикапиталистическая ментальность [Текст] / Л. фон Мизес. – М.: «Дело», 1993.

88. Мкртчян, Г. М. Стратификация молодежи в сферах образования, занятости и потребления [Текст]. / Г.М. Мкртчян. // Социс. – 2005. – № 2.

89. Могутнова, Н. Н. Корпоративная культура: понятие, подходы [Текст]. / Н.Н. Могутнова. // Социс. – 2005. – № 4.

90. Моисеева, Н. А. Менталитет и национальный характер (О выборе метода исследования) [Текст] / Н.А. Моисеева, В. И. Соровикова. // Социс. – 2003. – № 4.

91. Молевич, Е. Ф. Труд как объект и предмет исследований общей социологии [Текст] / Е.Ф. Молевич. // Социс. – 2001. – № 7.

92. Московская, А. А. Стереотипы или конкуренция? Анализ некоторых гендерных предпочтений работодателей [Текст]. / А.А. Московская. // Социс. – 2002. – № 3.

93. Мудрин, А. В. Социализация человека [Текст] / А.В. Мудрин. – М., 2004.

94. Муратова, Г. М. Молодежная политика в крупном городе [Текст]. / Г.М. Муратова. // Социс. – 2006. – № 3.

95. Мягков, А. Ю. Экспериментальные стратегии диагностики и измерения искренности респондентов [Текст] / А.Ю. Мягков. // Социс. – 2003. – № 2.

96. Нежурина-Кузничная, Н. Ю. Популярная этнопсихология [Текст] / Н.Ю. Нежурина-Кузничная. – Минск, 2004.

97. Новикова, Я. Г. Основные характеристики динамики религиозности населения [Текст] Я.Г. Новиков. // Социс. – 1998. – № 9.

98. Обыдённова, Т. Б. Средний класс и его работа [Текст] / Т.Б. Обыденнова. // Социс. – 2000 – № 3.

99. Онокой, Л. С. Россия на пути интеграции в общеевропейскую систему образования [Текст] / Л.С. Онокой. // Социс – 2004. – № 2.

100. Ожегов, С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка [Текст] / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. –4-е издание. – М., 2004.

101. Опыт российских модернизаций XVIII-XX века [Текст] – М.: Наука, 2001.

102. Основы социологии: Курс лекций [Текст] / Отв. ред. А. Г. Эфендиев. – М., 1993.

103. Основы теории коммуникации [Текст]: Учеб. / Под ред. М. А. Василика. – М.: Гардарики, 2005.

104. Парыгин, Б. Д. Социальная психология. [Текст]: Учеб, пособие. – СПб.: СПбГУП, 2003

105. Платонов, О. А. Русская цивилизация [Текст] / О.А. Платонов. – М., 1992.

106. Платонов, О. А. Русский труд [Текст] / О.А. Платонов. – М., 1991.

107. Платонов, О. А. Экономика русской цивилизации [Текст] / О.А. Платонова. – М., 1995.

108. Плискевич, Н. М. Российское общество в новых социологических исследованиях [Текст] / Н.М. Плискевич. // Общественные науки и современность. – 2000. – № 2.

109. Покровский, Н. Е. Социология, социологическая культура и их место в современном российском обществе [Текст]. / Н.Е. Покрвский. // Общественные науки и современность. – 2002. – № 2.

110. Политология: Энциклопедический словарь [Текст] – М.,1993.

111. Почепцов, Г. Г. Теория коммуникации [Текст] / Г.Г. Почепцов. – М.: Рефл-бук, 2003.

112. Пригожин, А. И. Социальная организация [Текст] / А.И. Пригожин. – М, 1980.

113. Пугач, В. Ф. Российское студенчество: статистико-социо-логический анализ [Текст] / В.Ф. Пугач. – М., 2001.

114. Пузанова, Ж. В., Борисенкова, П. А. Студенты в начале и в конце XX века. Опыт сравнительной характеристики [Текст] / Ж.В. Пузанова. // Социс. – 2001. – № 7.

115. Пушкарева, Н. Л. Русская женщина в семье и обществе X-XX вв.: этапы истории [Текст] / Н.Л. Пушкарева. // Этнографическое обозрение. – 1994. – № 5.

116. Пушкарева, Н. Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница [Текст] / Н.Л. Пушкарева. – М., 1997.

117. Рабжаева М. В. Семейная политика в России XX в.: историко-социальный аспект [Текст] / М.В. Рабжаев. // Общественные науки и современность. – 2004. – № 6.

118. Радугин, А. А. Социология [Текст] / А.А. Радугин, К. А. Радугин. – М.: Центр, 1998. –157 с.

119. Развитие социологии в России (с момента зарождения до конца XX века) [Текст] – М., 2004.

120. Реутов, Е. В. Учащаяся молодежь и наркотики [Текст]. / Е.В. Реутов. // Социс. – 2004. – № 1.

121. Рис, Н. Гендерные стереотипы в российском обществе: взгляд американского этнографа [Текст] / Н. Рис. // Этнографическое обозрение. – 1994. – № 5.

122. Розенбаум, М. Д., Психологическая оценка качества жизни пожилых людей (сравнительный анализ) [Текст]. / М.Д. Розенбаум, Л. Б.Ратманская, А. В. Розенбаум. // Социс. – 2005. – № 4.

123. Российская цивилизация [Текст]: Уч. пособие для ВУЗов. / Под общ, ред. М. П. Мчедлова. – М.: Академия, 2003.

124. Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты. Энциклопедический словарь [Текст] – М., 2001.

125. Рукавишников, В. О. Отношение американцев к современной России [Текст] / В.О. Рукавишников. // Социс. – 2004. – № 11.

126. Рысь, И. Ю. Социология. Социологические схемы с комментариями [Текст] / И.Ю. Рысь, В. Е. Степанов. – М., 1999.

127. Силласте, Г. Г., Социальная дискриминация женщин как предмет социологического анализа [Текст] / Г.Г. Силасте, Г. Ж. Кожамжарова. // Социс. – 1997. – № 12.

128. Снежкова, И. А. Формирование этнических представлений украинских и русских школьников [Текст] / И.А. Снежкова. // Социс. – 2004. – № 11.

129. Сорокина, Н. Студент и Болонский процесс [Текст] // Высшее образование в России. – 2004. – №6.

130. Социальная феминология [Текст]: Уч. пособие. – Иваново; Изд-во Юнона, 1998.

131. Социология: Конспект лекций [Текст] / Р. Т. Мухаев, Л. В. Французова. – М., 2005.

132. Социология: Курс лекций [Текст] / А. А. Радугин, К. А. Радугин – М.: Владос, 1995.

133. Социология. Основы общей теории [Текст]: Учеб, пособие. / Осипов Г.В. и др. – М., 1998.

134. Социология. Пособие для подготовки к экзамену. Конспект лекций [Текст] – М., 2005.

135. Социология и проблемы социального развития [Текст] – М., 1978.

136. Социология молодежи [Текст] / Под ред. В. Г. Лисовского. – СПб., 2002.

137. Социология пола и гендерных отношений [Текст] – М., 1998.

138. Социология. Основы общей теории [Текст]: Учеб, пособие. / Под ред. Г. В. Осипова. – М.: Аспект-Пресс, 1998.

139. Суковатая, В. А. Бизнес-леди: мифы и реальность [Текст]. / В.А. Суковатая. // Социс.– 2002. – № 11.

140. Тайбаков, А. А. Преступная субкультура [Текст] / А.А. Тайбаков. // Социс. – 2001. – № 3.

141. Танатова, Д. К. IV Международный социальный конгресс [Текст] / Д.К. Танатова. // Социс. – 2005 – № 5.

142. Теория и история феминизма [Текст] – Харьков, 1997.

143. Тимченко, Н. С. Культура в современном социогуманитарном знании [Текст] // Социс. – 1998. – №8.

144. Тойнби, А. Постижение истории [Текст] / А. Тойнби. – М., 1991.

145. Топилин, А. В., Сдвиги в занятости и миграция высококвалифицированных научных кадров в России [Текст] / А.В. Топилин, И. А. Малаха. // Социс. – 2004.– № 11.

146. Тотелина, В. С., Сколько пьет Россия? Объем, динамика и дифференциация потребления алкоголя [Текст]. / В.С. Тотелина. // Социс. – 2006. – № 2.

147. Трофимова, Е. И. Терминологические вопросы в гендерных исследованиях [Текст] / Е.И. Трофимова. // Общественные науки и современность. – 2002. – № 6.

148. Турецкая, Г. В. Деловая активность женщины и семья [Текст] / Г.В. Турецкая. // Социс. – 2001. – № 2.

149. Управление персоналом организации [Текст]: Учеб. / Под ред. А. Я. Кибанова. – 2-е издание. – М.: Инфра-М, 2004.

150. Фелицына, В. П. Русские пословицы, поговорки и крылатые выражения [Текст]: Линговострановедческий словарь – 2-е изд. / В.П. Фелицина, Ю. Е. Прохоров. – М: Русский язык, 1988.

151. Филимонова, Т. В. Интернет как инструмент социологического исследования [Текст] / Т.В. Филимонова. // Социс. – 2001. – № 9.

152. Филонович, С. Р. Использование моделей жизненного цикла в организационной диагностике [Текст] / С.Р. Филонович. // Социс. – 2005. – № 4.

153. Форум методологов: VI Харчевские чтения [Текст] // Социс. – 2005. – №2.

154. Харчева, В. Основы социологии [Текст]: Учеб, для студентов средних специальных учебных заведений. / В. Харчева. – М.: Логос, 1994.

155. Харчева, В. Основы социологии [Текст]: Учеб, для студентов средних специальных учебных заведений. / В. Харчева. – М., 1999

156. Хоруженко, К. М. Культурология [Текст] / К.М. Хоруженко. – М.: Владос-Пресс, 2003.

157. Хоткина, З. А. Гендерные исследования в России – десять лет [Текст] / З.А. Хоткина. // Общественные науки и современность. – 2000. – № 4.

158. Цветкова, И. В. Здоровье как жизненная ценность подростков [Текст] / И.В. Цветкова. // Социс. – 2005. – № 11.

160. Чернова, М. Н. Личность в истории. Россия. Век XIX [Текст] / М.Н.Чернова. – М.: Эксмо, 2004.

161. Чинакова, Л. И. Об отличительных признаках бедности и нищеты [Текст] / Л.И. Чинакова. // Социс. – 2005. – № 1.

162. Чирикова, А. Е. Женщина и мужчина как топ-менеджеры российских компаний [Текст] / А.Е. Чирикова. // Социс. – 2003. – № 1.

163. Шаповалов, В. Ф. Истоки и смысл российской цивилизации [Текст]: Уч. пособие для ВУЗов. / В.Ф. Шапалов. – М., 2003.

164. Шевченко, И. О., Шевченко, П. В. Большая семья, – какая она? [Текст]. / И.О. Шевченко. // Социс. – 2005. – № 1.

165. Штомпка, П. Социология социальных изменений [Текст] / П. Штомпка. – М., 2003.

166. Щукин, И. Экология для студентов ВУЗов [Текст] / И.Щукин. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2004 – 224с.

167. Ядов, В. А. Социологические исследования. Методология. Программа. Методы [Текст] – Изд.2-е. / В.А. Ядов. – М.: Наука, 1987.

168. Яковлев, А. М. Российская государственность (историко-социоло-гический аспект) [Текст] / А.М. Яковлев. // Общественные науки и современность. – 2002. – № 5.

В этой части лекции в аудиторных условиях предлагаются примеры из российской прикладной социологии.

См.: Барулин, В.С. Социальная философия / В.С. Барулин. – М.,2000 – С. 239-240, 281-288.

См.: Основы социологии. Курс лекций. / Отв. ред. А. Г. Эфендиев. – М., 1993 – с.261.

См.: Российская цивилизация. – М. – 2003 – С. 33-41.

См.: Социология: Курс лекций / А. А. Радугин, К. А Радугин. – М.: Владос, 1995 – С. 119-129 (гл. 10).

Социология: Курс лекций. – М., 1995 – с. 121.

Социология: Курс лекций. – М., 1995 – С.124.

См. Антонов, А.И. Социология семьи / А.И. Антонов, В.М. Медков. – М.,1996. – С. 89

Пригожин, А. И. Социальная организация / А.И. Пригожин. – М, 1980. – С.39.

Социология: Курс лекций / А. А. Радугин, К. А. Радугин – М.: Владос, 1995 – С.130-142.

Пригожин, А.И. Социальная организация / А.И. Пригожин. – М, 1980. – С. 71.

Менеджмент: Конспект лекций в схемах. – М., 2003. – С.41.

Пригожин, А. И. Указ. соч: с.159-160.

См.: Виханский О. С. Менеджмент. – 3-е издание. / О.С. Виханский О.С., А. И. Наумов. – М.: Экономика, 2004 –С.421, 422, 428.

См.: Теория и история феминизма – Харьков, 1996.

Московская, А. А. Стереотипы или конкуренция? Анализ некоторых гендерных предпочтений работодателей // Социс. – 2002. – №3 – С.52-61.

Социологическое обследование проводилось в октябре 1999 г. на предприятиях различных отраслей и форм собственности в рамках российско-канадского проекта "Повышение конкурентоспособности женщин на российском рынке труда", поддержанного Канадским агентством международного развития (cida). Обследование проводилось в 5 регионах России (Москва, Нижний Новгород, Киров, Мурманск и Ямало-Ненецкий АО) и охватывало более 2000 мужчин и женщин - работников, а также 278 работодателей. Отбор участников опроса среди работников предполагал обеспечение равной представительности мужчин и женщин по профессиональным и квалификационным группам. Опрос работодателей представлял собой устную беседу, в ходе которой интервьюер заполнял соответствующие пункты анкеты.

Московская, А. А. Стереотипы или конкуренция? Анализ некоторых гендерных предпочтений работодателей // Социс. – 2002. – №3 . – С.52-53.

Суковатая, В. А. Бизнес-леди: мифы и реальность // Социс. – 2002. – №11 – С. 69-77.

Андреенкова, А. В. Представительство женщин в парламентах России и Украины // Социс. – 2002. – №11 – С.117-127.

Щукин, И. Экология для студентов вузов / И. Щукин. – Ростов-на-Дону., 2004 – С. 116.

Политология. Энциклопедический словарь. М.,1993-с.385.

От греч. nark - оцепенение и mania - безумие, страсть.

Мизес Л. фон. Бюрократия. Запланированный хаос. Антикапиталистическая ментальность. / Л. фон Мизес. – М.: «Дело», 1993. С. 169.

См.: курс «Философия»

См.: Тимченко, Н. С. Культура в современном социогуманитарном знании // Социс. – №8. – С. 111.

Гараджа, В.И. Социология религии / В.И. Гараджа.. – М., 1996, Иванова, Л.О. Религия и права человека // Социс. – 1998. – №1.

См. статью Я. Г. Новиковой из списка литературы.

См.: Луков, В. А. Особенности молодежных субкультур в России // Социс. – 2002. – № 10.

См.: Тайбаков, А.А. Преступная субкультура // Социс. – 2001. – №3.

Арон Раймон Клод Фердинанд (1905-1983) – французский социолог, философ, идеолог теории «индустриального общества». Он считал, что прогресс науки и техники порождает неосуществимые идеалы, а это вызывает массовый пессимизм. Идеалы индустриального общества (дисциплина, иерархия, субординация) и идеалы демократии (свобода, равенство, самоопределение личности) не совпадают, в этом драма цивилизации, ее нестабильность. Труды: «Опиум для интеллигенции» (1955); «18 лекций об индустриальном обществе» (1962); «Разочарование в прогрессе» (1963) и др.

Даниэл Белл (р.1919) – амер. философ и социолог, один из создателей теории «постиндустриального общества»; футуролог. Кризис в современном капитализме – результат разрыва между рациональными принципами капиталистической экономики и гуманистической культурой. Преодоление кризиса западной культуры в ее религиозном возрождении. Труды: «Конец идеологии» (1960); «Приход индустриального общества» (1973) и др.

Элвин Тоффлер (р. 1928) – американский социолог и футуролог, автор концепции «сверхиндустриализации». Человечество переходит к новой технологической революции через аграрную и индустриальную цивилизации – 1 и 2 волны к новой «сверхиндустриальной». Труды: «Шок будущего» (1970); «Третья волна» (1980); «Сдвиг власти» (1990).

Данилевский Николай Яковлевич (1822-1885) – русский социолог, этнограф, славянофил, создатель первой в истории социологии антиэволюционной теории общественного прогресса. В книге «Россия и Европа» (1869) он изложил теорию обособленных «культурно-исторических типов». Ход истории выражается в смене вытесняющих друг друга культурно-исторических типов. «Славянский тип» - выражен в русском народе, противостоит культуре Запада, исторически перспективен. Он предвосхитил аналогичную концепцию немецкого философа О. Шпенглера.

Тойнби, А. Постижении истории / А. Тойнби. – М., 1991.

См. учебники В. С. Барулина и П. С. Гуревича.

Ерасов, Б.С. Социальная культурология / Б.С. Ерасов.. – 2-е изд. – М., 1997- С.458.

Проводится во время занятий.

См.: лекции 3 (вопрос 7), 9 (вопрос 7), 11 (вопросы 4, 6).

См.: Коган, Л.Н. Социология культуры Учебное пособие./ Л.Н. Коган. – Екатеринбург, 1992.

См.: Российская цивилизация: Уч.пособие для ВУЗов. – М., 2003 – с. 10, 13,14,17; Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты. – М., 2001.

Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка. / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. – 4-е издание. – М., 2004. – С.350.

Гуревич, П.С. Культурология: элементарный курс: Уч.пособие. / П.С. Гуревич. – М., 2001. – С. 259.

См.: Душков, Б.А. Психосоциология менталитета и нооменталитета. Уч.пособие. для вузов / Б.А. Душков.. – Екатеринбург, 2002 – с. 13-15, 399-400; Европейская история менталитета / Под общ. ред. П. Динцельбахера – М., 1993.

См.: Кондаков, И.В. Введение в историю русской культуры. / И.В. Кодаков. – М., 1997.

Семьи, кланы, племена, роды, народности, нации.

См.: Артунян, Ю.В. Русские в ближнем зарубежье // Социс, 2003, №11.

См.: Гуревич П.С. Указ.соч. с.264-275 (тема XVI).

См.: Джидарьян, И.А. Представление о счастье в русском менталитете / И.А Джидарьян. – СПб, 2001.

См.: Нежурина – Кузничная, Н. Ю. Популярная этнопсихология. / Н.Ю. Нежурная-Кузничная. – Минск, 2004 – 384с.

Facebook

Twitter

Вконтакте

Одноклассники

Google+