Найти на сайте
ГлавнаяРемонт

Сообщение о римском имени тиберий. Тиберий август цезарь. Начало правления Тиберия

Тиберий Цезарь Август (или Тиберий I), родился Тиберий Клавдий Неро 16 ноября, 42 г. до н.э. Тиберий был по рождению одним из Клаудиан, сыном Тиберия Клавдия Неро. Его мать развелась с его отцом в 39 году до нашей эры. Последующие императоры после Тиберия будут продолжать смешивать династии обеих семей на ближайшие сорок лет; историки назвали его Хулио-Клаудиан династии.

Тиберий был одним из величайших Риме генералов, чьи кампании в Паннонии и Германии представили возможность заложить основы для северной границы. Плиний-старший назвал его tristissimus hominum, "самым мрачным из мужчин". После смерти Тиберия "сын Юлий Цезарь Друсус в 23 г. н. э., принял власть, но его правление закончилось террором.

Тиберий Цезарь А?густ (лат. Tiberius Caesar Augustus; урожденный Тиберий Клавдий Нерон, лат. Tiberius Claudius Nero, 42 до н. э.—37) — второй римский император (с 14 г.) из династии Юлиев-Клавдиев. Согласно Библии, именно в его правление был распят Иисус Христос (Лк.3:1).

Также великий понтифик (с 15 г.), многократный консул Римской империи (13 и 7 гг. до н. э., 18, 21 и 31 гг.), многократный трибун (ежегодно с 6 до н. э. по 37 г. кроме 1 до н. э. - 3 год н. э.).

Полный титул к моменту смерти: Tiberius Caesar Divi Augusti filius Augustus, Pontifex Maximus, Tribuniciae potestatis XXXIIX, Imperator VIII, Consul V — Тиберий Цезарь Август, сын Божественного Августа, Великий Понтифик, наделён властью народного трибуна 38 раз, император 8 раз, консул 5 раз.

Тиберий был первым ребенком в семье Нерона Старшего, принадлежавшего к ветви древнего патрицианского рода Клавдиев, ведущей начало от консула Тиберия Клавдия Нерона, сына Аппия Клавдия Цека.

Мать — Ливия Друзилла, дочь Марка Клавдиана, урожденного Аппия Клавдия Пульхра. Марк Клавдиан также принадлежал к одной из ветвей рода Клавдиев, но усыновлённый после потери родителей Марком Ливием Друзом стал формально принадлежать к плебейскому сословию. Тиберий, таким образом, принадлежал к патрицианскому роду по отцу, в отличие от первого императора Октавиана Августа, которому статус патриция перешёл через усыновление его Юлием Цезарем.

Отец Тиберия поддерживал республиканцев, воевал против Октавиана во время Филиппийской войны, потом поддерживал Помпея, затем Марка Антония. Принимал участие в Перузинской войне на стороне Луция Антония и Фульвии. В 40 до н. э. его семья была вынуждена бежать из Рима, опасаясь проскрипций и преследования со стороны победившего в гражданской войне Октавиана. Сначала Нерон Старший и Ливия устремились на Сицилию, потом спасались в Греции с маленьким Тиберием на руках, родившимся в Риме 16 ноября 42 до н. э.

В 39 до н. э. Октавиан провозгласил амнистию, и родители Тиберия смогли вернуться в Рим. В том же году Ливия была представлена Октавиану. Легенда гласит, что Октавиан влюбился в Ливию с первого взгляда. Так или иначе, но он развёлся со своей второй женой Скрибонией в тот самый день, когда она родила ему дочь Юлию Старшую. Тогда же Нерон Старший был вынужден развестись с Ливией, которая была на шестом месяце беременности.

14 января 38 до н. э. у Ливии родился сын — Друз, а через 3 дня Октавиан женился на Ливии. На свадьбе присутствовал её первый муж (Нерон Старший) в качестве отца детей Ливии, а также в качестве посаженного отца невесты. Ходили слухи, что Друз, брат Тиберия, на самом деле ребенок Октавиана, а не Нерона Старшего.

Благодаря второму замужеству своей матери, Тиберий стал пасынком самого могущественного человека в Римской империи.

Проблема, стоявшая перед Тиберием в 14 году, заключалась прежде всего в том, может ли вообще принципат быть продолжен в той форме, в какой существовал при Августе. 17 сентября 14 года сенат провозгласил так называемый «Статут об империи», в котором Август завещал не расширять существующих границ государства. Однако Тиберий в целом пренебрег Статутом в своей политике. Он стремился к созданию коллективного руководства, как это было до 27 до н. э., но не сумел воплотить намерение в жизнь из-за отказа сенаторов разделять ответственность с принцепсом.

Равенство правителя на словах находило противоречие в практике судебного преследования за оскорбления величества этого самого правителя. Тиберий поначалу решительно выступал против наказаний за такие преступления — в пяти первых известных случаях 14—20 годах он проявил сдержанность. Однако в 15 году на прямой вопрос претора, нужно ли наказывать за личное оскорбление принцепса как за государственное преступление (практика при Августе), Тиберий поддержал применение закона. Тем не менее на деле Тиберий не добивался применения закона и не применял суровых мер, предусмотренных законом. Этим он пресёк возможные злоупотребления доносчиков, на показания которых полагалось римское правосудие.

Внутренняя политика Тиберия продолжала традиции Августа. За время его правления увеличилась государственная казна, улучшилось управление провинциями, но основным результатом стало усиление власти императора.

Тиберий оставил о себе в истории двоякое впечатление. С одной стороны (если отталкиваться от описания его правления у Тацита) Тиберий был мрачным, нелюдимым человеком, а время его правления — смутным и страшным. Поэтому не мудрено, что плебс, узнав о смерти императора, кричал «Тиберия в Тибр!». Однако следует учитывать, что в рядах римского нобилитета, к которому принадлежал Тацит, выходец из богатого всаднического рода, отношение к Тиберию было весьма негативным. И даже у Тацита Тиберий, в период его жизни до прихода к власти, описан как весьма достойный и примерный муж, выдающийся полководец.

У других авторов той эпохи личность Тиберия описывается иначе. Светоний в своей «Жизни 12 Цезарей» прекрасно отзывается о Тиберии до его провозглашения императором и о первых годах нахождения его у власти. А при описании второй половины его правления не забывает упомянуть его скромность и щедрость.

Еще более положительно оценивает деятельность Тиберия иудейский ученый и историк Филон, который противопоставляет его Калигуле. Он неоднократно подчеркивает глубокий ум и проницательность Тиберия, а про его правление пишет, что « за двадцать три года, что нес бремя власти над сушей и над морем, не оставил ни единого семени войны ни в эллинской, ни в варварской земле, а мир и сопутствующие ему блага до самой кончины своей раздавал нескудеющей рукой и щедрым своим сердцем».

В «Римской Истории» Веллея Патеркула Тиберий удостаивается всяческих похвал. Впрочем, хвалебные речи приводятся там и в адрес Сеяна. Ориентироваться на этот источник довольно сложно, поскольку во времена Тиберия Патеркул служил префектом кавалерии в Паннонии, а потом там же легатом. Также есть предположение, что Патеркул был дружен с Сеяном, за что и поплатился в 31 году, когда был казнен в числе других участников заговора.

В честь Тиберия назван основанный в начале нашей эры израильский город Тверия.При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Тиберий Цезарь

Тиберий достиг некоего водораздела своей жизни, и с этого времени все реки потекли в ином направлении. Его карьера военного осталась позади. Он больше никогда не увидит вынутого из ножен меча, никогда не увидит панорамы высоких гор или открытого пространства. Он перешел от жизни, подчиненной дисциплине и приказам, от жизни на открытом воздухе, которую вел в армии и на границах, к стесненной и полной соперничества жизни большой метрополии. Долгие годы его отсутствие в городе было правилом, а присутствие там – исключением из правила. Он не мог радоваться этой перемене. Человек, который привык отдавать и подчиняться приказам, редко испытывает радость от непростых конфликтов гражданской жизни. Вновь вернуться в мир, в котором приспособление к мнению других людей – беспрерывный и постоянный процесс без надежды на перемены, – ощущение, мало способствовавшее счастью. Нет причин предполагать, что Тиберий сознательно стремился к этим удовольствиям.

Перспектива возникновения конфликтов не уменьшалась и тем, как Август усыновил Тиберия, и его назначением на место своего преемника в качестве принцепса. То ли по соображениям интересов семьи, то ли по более глубоким причинам, которые имел в виду Август, Тиберий должен был отказаться от собственного сына Друза и усыновить Германика, женатого на дочери Юлии Агриппине. Выполнить это условие было непросто. Тиберий пошел на это. С беспристрастностью, которую он выказывал во всех обстоятельствах, он никогда не стремился без необходимости продвигать собственного сына Друза. Однако этот план имел определенные неприятные стороны. Он говорил о подозрениях врагов и полудрузей, постоянно выдвигаемых в отношении Тиберия. Если бы исполнились его собственные устремления, его бы обвинили в том, что он сам же и создал предпосылки, которые привели его к цели. Если бы с Германиком случилось несчастье, в этом обвинили бы Тиберия. И если бы какие-либо случайные обстоятельства стали угрожать Германику – а человеческая жизнь полна таких случайностей, – взоры людей тотчас же обратились бы на Тиберия. Во всем его обвиняли заранее. Мы увидим, насколько оправдались такие подозрения против него.

В первый год консульства Германика Август предоставил официальное подтверждение сделанных им распоряжений. Он письменно обратился к сенату, рекомендуя ему взять Германика под свою защиту, а себя самого – под защиту Тиберия. В том же году был отпразднован триумф Тиберия. Отдельные полководцы иллирийской кампании также получили триумфальные награды. Август во главе сената встречал Тиберия у Триумфальных ворот, и Тиберий пал к ногам своего официального отца перед тем, как войти в город. Это был роскошный триумф. Батон Далматик, после того как ступил на эту дорогу, которая многих врагов Рима привела в Туллиан, был отправлен в Равенну, получил хорошее содержание в подтверждение того, что Тиберий держит свое слово. Люди угощались за тысячью столами. Триста сестерциев было выплачено каждому участнику иллирийской и германской войн. В знак дальнейшей благодарности Тиберий восстановил и перепосвятил храм Согласия и храм Кастора и Поллукса, божественных близнецов, под двумя именами – своим и своего брата Друза.

Когда после передачи командования на Рейне Германику Тиберий возвратился в Рим, там произошли серьезные события. Два основания, на которых покоилась власть принцепса, были проконсульский империй и трибунская власть. Первый давал ему контроль над провинциями, а вторая – политическую власть в Риме. Император мог делегировать свой империй другому лицу. Август часто так и поступал, однако авторитет такого делегирования, естественно, ослабел после его смерти. Он, таким образом, предпринял официальные шаги к тому, чтобы через сенат передать Тиберию полный проконсульский империй, равный с его собственными полномочиями. Теперь власть Тиберия не могла прекратиться со смертью Августа. Как только Август уйдет из жизни, Тиберий сможет претендовать на его место. Таким образом создавалась ситуация, при которой невозможно было междувластие. Тиберия также назначили председателем сенатского комитета, который в последние полгода жизни Августа, когда он был слаб и болен, собирался у него дома и выносил решения от имени сената. Соответственно его первый опыт управления государством и проверка на соответствие будущей должности проходили под руководством самого Августа.

Тиберий вместе с Августом также способствовали проведению переписи (которая практически была Quo warranto для каждого жителя римских владений). Это давало им возможность в общем виде обозреть всю Римскую империю и каждую значимую в ней личность. Полный отчет об этих собраниях, если бы мы его имели, мог стать интереснейшим чтением. Ни один император не входил во власть так осторожно, как Тиберий, постепенно и при участии своего предшественника, и все же в действиях Августа оставался оттенок недоверия в отношении Тиберия, заставлявший его прежде находиться в Галлии во время правления там Тиберия, хотя он и оставил ту же провинцию без личного контроля, когда ею управлял Друз. Никогда нельзя было отличить отеческую заботу в отношении к Тиберию от личного недоверия Августа.

Перепись была проведена, Тиберий отправился в Паннонию, где должен был принять командование войском. Ему так и не суждено было этого сделать. Август простился с ним в Беневенте и затем направился в более здоровый климат солнечной Кампании. Посланцы перехватили Тиберия по пути. У императора случился приступ дизентерии, и он слег. Тиберий устремился назад в Нолу. Время было очень важным фактором. Он прибыл как раз вовремя, чтобы услышать последние слова человека, который был первым и остался самым великим из всех римских императоров.

Август устал. После того как Тиберий его покинул, он сделал один полудобродушный комментарий. Он не завидует несчастному римскому народу, которому придется иметь дело с таким серьезным и рассудительным человеком…

Тиберий действовал стремительно. У него была полная власть, чтобы овладеть ситуацией. Он сразу же на основании трибунских полномочий созвал заседание сената, на основании проконсульских полномочий поменял пароль преторианской гвардии и отправил посланца для объявления новости в армию. Он действовал так, как если бы уже был императором и принцепсом, и он действительно им был, хотя ему все еще предстояло пройти утверждение, получив согласие и одобрение сената.

Хотя он действовал быстро, были и враги, которые орудовали ничуть не медленнее. Он действовал инстинктивно, поначалу и не догадываясь, какие предстояли баталии. Как только Август скончался, был отправлен корабль на Планазию, для обеспечения безопасности Агриппы Постума, единственного оставшегося в живых сына Юлии. Но он тотчас же был убит надзирателем. Когда прибыл офицер с докладом, что приказ выполнен, Тиберий ответил, что он никогда не отдавал такого приказания и что дело следует перенести на обсуждение сената. Это было первым из тех загадочных и сомнительных событий, сопутствующих всему его правлению. Дело так никогда и не было передано в сенат. Тацит пишет, что именно Саллюстий Крисп послал письмо с приказом о ликвидации Агриппы и затем отправился к Ливии для обсуждения, стоит ли вообще выносить на заседание сената этот вопрос. Тацит не говорит, по чьему распоряжению Саллюстий отдал этот приказ и когда он был послан, намекая, однако, что его авторами были либо Ливия, либо Тиберий, а может быть, оба… Во всяком случае, дело это не получило общественной огласки, хотя со временем история с несостоявшейся попыткой захватить Агриппу стала совершенно понятной, и об этом мы будем говорить позже. Светоний пишет, что неизвестно, кто же отдал приказ об уничтожении Агриппы: дежурный офицер действительно получил письменное распоряжение, однако было ли оно написано самим Августом перед смертью, или Ливия уже после его кончины написала от имени мужа и знал ли об этом Тиберий, так навсегда и осталось тайной.

Смерть Агриппы навсегда лишила Юлию надежды на власть в лице одного из ее сыновей. Оставалась еще Агриппина; однако правление Агриппины не много значило бы для Юлии и оставалось делом отдаленного будущего, чтобы иметь для нее какое-либо практическое значение. С этого времени дела Юлии пришли в полный упадок. Ее сторонники утверждали, что Тиберий собирается уморить ее голодом. Судя по всему, Тиберий просто полностью игнорировал ее, а ее соглядатаи, искавшие улики против Тиберия, не решались на большее, чем лишь негодование.

Однако был еще один человек, которого Тиберий не мог игнорировать полностью. Тиберий Семпроний Гракх, виновник прежнего несчастья, уже четырнадцать лет находился в изгнании на острове Керкина около африканского побережья. И кажется, он – как и мы – не слишком удивился, когда группа воинов, посланная мужем Юлии, прибыла к месту его изгнания. Они нашли Гракха сидящим на скале в состоянии глубокой депрессии. Он лишь испросил время, чтобы написать своей жене, а затем принял смерть более достойно, чем провел жизнь.

Можно заметить, что все три компрометирующих Тиберия инцидента так или иначе связаны с его женитьбой на Юлии. Это было не случайно. Этот брак преследовал его. Он не причинял ей вреда, а в ответ получил слишком много зла, и этот брак еще в большей степени отзовется на его будущем, и за эту его вину – брак с Юлией – его всегда будут преследовать мстительные фурии.

Похороны Августа стали первым появлением на публике нового Цезаря. Они проходили с огромной торжественностью, и люди могли осмыслить прошедшие события и отдать дань великой исторической личности и его деяниям.

Погребальный костер был сложен на Марсовом поле. Прах Августа был перенесен в мавзолей, возведенный в северной части Рима, окруженной садами, между Фламиниевой дорогой и Тибром. Тиберий и его сын Друз сами произнесли надгробные речи. Сенат торжественно причислил Августа, как прежде Гая Юлия, к сонму богов. Был официально установлен его культ, назначены храмы и жрецы. Этот процесс обожествления был направлен на то, чтобы возвеличить хранителей имперского достоинства и отличить их от обычных людей, с целью придать этой власти такие престиж и нравственное величие, которые избавили бы принципат от угрозы открытой политической конкуренции. Если эти действия и имели смысл, они все же не были полностью успешными, а в случае с Августом зашли слишком далеко… Его кончина многим показалась окончательным подведением черты. Можно было полагать, что эта великая церемония означала конец великого эпизода в истории, и больше не могло быть другого Августа, человека, достойного занять его место… Чудилось, что завтра римский мир возвратится к прежней жизни и, укрепленный великим почившим правителем, вновь обратится к древнему республиканскому устройству.

Не все думали так или желали этого – были различные течения и интересы, противившиеся возврату к прошлому. Однако даже сам Тиберий вернулся домой с ощущением, что мантия Августа слишком тяжела для него. Тем не менее его печальной обязанностью было накинуть ее себе на плечи и поднять свой незаметный и непопулярный голос, чтобы заявить права на лавры этого обожествленного человека.

Первое заседание сената после прихода Тиберия к власти было целиком посвящено вопросам, связанным с похоронами Августа. Второе проходило, когда Августа уже не было, и стало полем серьезной битвы.

Задачей Тиберия было утвердить себя в принципате. Эту задачу ему пришлось выполнять при некоторых ограничениях. Он уже был во всей реальной полноте преемником всех должностей, которые оставил Август; однако по правилам игры, введенным еще Августом, не должен был упоминать об этом или открыто призывать сенат передать ему всю власть в государстве. Чтобы соблюсти все предписанные формы с должным уважением к конституции, все еще в основе своей республиканской, ему следовало побудить сенат не только добровольно предложить ему различные титулы и привилегии, но и вынуждать его принять их. Консулы держали проект указа и были готовы огласить его перед сенатом. По принятому этикету Тиберий должен был, поколебавшись, отклонить его, а затем уж смириться с неизбежностью и принять власть.

Он искренно собирался так себя вести и предстал перед сенатом несколько колеблющимся и неуверенным в себе. Смерть Августа была событием чрезвычайной важности. Авторитет Августа, его личное влияние, идущее еще со времени гражданских войн, сделали его человеком, стоящим вне и над обычными людьми с романтическим ореолом, воссиявшим над всем римским миром. Большинство людей родились в мире, на который Август оказал свое магическое влияние, мир был для них привычным и безусловным.

Но теперь перед ними стоял преемник Августа, и они, по крайней мере, понимали, что это просто его преемник. Он готовился просить ратифицировать его претензии на верховную власть, хотя самое выражение «верховная власть» кого бы то ни было не допускалось в этих стенах. Насколько они были готовы отклонить его притязания? Сама проблема верховного руководителя вновь стала открытой, однако они боялись даже признаться себе, насколько далеко готовы зайти в разрешении этого вопроса.

И сам Тиберий осознавал свои трудности. У него, естественно, хватало чувства юмора, чтобы почувствовать неловкость в ситуации, когда он должен просить власть, которой он уже на деле обладает. Не он придумал эту систему маскировки реальности вежливой политкорректностью. Она могла привести его к отказу – даже оскорблениям, – чего он вряд ли мог избежать. Более того, он, как любой человек в такой момент, мог чувствовать свое несоответствие. Он был застенчивым и необщительным человеком. Ни одному ранимому человеку в такой момент не надо лицемерить, говоря о своей незначительности. Он это сделает лишь в случае, если понадобится ответить на критику перед лицом опасности или затруднений, которые он предвидел.

Он понимал, что большинство сенаторов, если не все, верят в возможность восстановления республиканских институтов и даже считают, что Германик, как и его отец Друз, мог подсказать ему эту идею. Во всяком случае, партия друзей Юлии не поколебалась бы унизить его достоинство, которым сами они не могли похвастаться, хотя он не давал им никакого повода. Были и те, кто хотел бы вновь ввергнуть мир в гражданскую войну. И при всех этих подводных течениях ему приходилось определенными окольными способами добиваться от них, чтобы они добровольно предложили ему верховную власть, которую нельзя было даже так назвать, ту, что они, по-видимому, не желали предлагать никому, и меньше всего ему.

Спор, разгоревшийся после оглашения послания сената, был еще более трудным, чем даже предполагал Тиберий. Открывая дебаты, он говорил о громадности империи, о своем желании быть уверенным в себе. Неудивительно (говорил он), что лишь божественный Август мог справиться с такой великой задачей, как управление римскими владениями. Будучи приглашенным разделить ответственность и решения этого великого человека, он на собственном опыте понял, насколько трудна и рискованна задача правителя, который призван удовлетворить нужды самых разных людей. В государстве, состоящем из такого множества людей, не следует отдавать всю власть в руки одного человека. Правление будет более успешным, если власть поделить среди нескольких партнеров.

Все это он говорил строго по правилам. Он не сказал ничего, что не было бы совершенной правдой, и, вероятно, до определенного пункта, за которым была чужая территория, он выражал свое собственное мнение. Это вызвало нужную реакцию слез, мольб, протестов и выражений общих эмоций со стороны собравшихся. Затем перешли к делу.

Завещание Августа, которое, как обычно, хранили девственные весталки, было внесено в сенат и зачитано. Две трети его состояния переходило Тиберию. Но в довершение личного завещания он оставил и политическое завещание (Brevarium Imperii), которое теперь огласили. Оно содержало не только общий доклад о положении дел в империи и общественных ресурсах, но и ряд рекомендаций для будущих правителей, высказанных Августом столь определенно и обязывающе настойчиво, что создавало впечатление не просто его личного пожелания, а чего-то большего. Он советовал ограничить доступ к римскому гражданству для провинциалов, он высказал пожелание, чтобы римские границы впредь более не увеличивались и чтобы к работе на благо государства привлекались люди в соответствии с их заслугами и умением.

Это были замечательные пожелания. В сущности, это было больше чем пожелание. Это было выражение мнения, обладавшего всей полнотой и значимостью официальной декларации. Вполне возможно, что при первом чтении текста полный его смысл не дошел до понимания слушателей. Как известно из нашего собственного опыта, подобные документы должны размножаться и тщательно изучаться по каждому пункту, прежде чем их суть может быть понята и принята к действию. Мы на время останемся в том состоянии нерешительности и неуверенности, в котором пребывало собрание в сенате, и вернемся к Brevarium Imperii, пока его значение полностью до них не дойдет.

Тиберий тогда сказал, что, хотя он и не может взять на себя все правление, он готов принять на себя любую его часть, которую ему доверят.

Азиний Галл (второй муж Випсании) выразил надежду, что в таком случае Цезарь позволит им узнать, какую именно часть правления он желал бы принять на себя.

Гамбит Тиберия был абсолютно верным, и верным продолжением ответа сената должно было стать, разумеется, то, что сенат не может позволить выделить ему лишь часть обязанностей Цезаря и что он на коленях слезно умоляет его посвятить себя патриотической охране государства. Смысл вопроса Галла был, следовательно, довольно неуместным в своей непристойности. Разумеется, было нарушением протокола придать буквальный смысл фразе, которая, как всем было известно, была лишь формальным поводом, чтобы не уронить достоинства сената.

Тиберий (после нарочитого молчания) сказал, что он не сомневается в своих силах и возможностях и не уклоняется от ответственности и со своей стороны готов принять эту ответственность за все дела государства.

Азиний Галл (видя, что Тиберий не на шутку оскорблен, и теперь стремясь вести себя так, как ему и полагалось с самого начала) объяснил, что он задал свой вопрос не для того, чтобы разделить власть принцепса, которая неделима, но чтобы сам Цезарь имел возможность своими устами заявить, что государственное тело нераздельно и должно управляться одной головой.

Он возносит хвалу Августу и напоминает всем о выдающейся карьере Тиберия на гражданской службе.

Сходным образом высказался Аррунций.

Эти искренние попытки загладить неловкость оскорбительных высказываний, однако, были подпорчены Квинтом Гатерием, который спросил, надолго ли Цезарь намеревается оставить государство без управления?

Это был прямой выпад. Тиберий не ответил оскорблением, ничем, что могло бы рассматриваться как отступление от формальной процедуры, которую они проходили. На самом деле это замечание Гатерия было завуалированным заявлением о том, что Тиберий в какой-то мере намеревается узурпировать деспотическую власть, существование которой обе партии молчаливо отрицали или замалчивали. Тиберий, вероятно, сделал вид, что пропустил мимо ушей эту совершенно неуместную инсинуацию, будто он самоустранился и оставил свои обязанности, потому что следующий оратор, который, похоже, намеревался также быть нелицеприятным, изменил свой тон, не собираясь ходить вокруг да около.

Мамерк Скавр выразил чаяния, что просьбы сената не останутся втуне, поскольку Цезарь не наложил вето на предложение консулов.

Это вернуло заседание к текущему моменту, хотя обращение к трибунскому вето было необязательной шуткой. Никто и не предполагал, что Тиберий собирается отменить полномочия, оговоренные в постановлении сената. Но Скавр все же напомнил консулам, что постановление перед ними.

Это постановление могло породить некоторые неприятные моменты. Оно отличалось от обычных постановлений времен Августа в одном немаловажном отношении. В нем не было установлено ограничение времени. Передача власти не была пожизненной или ограниченной сроком – срок оставался неопределенным. Тиберий заметил, что его власть будет продолжаться, пока сенат не сочтет необходимым отпустить старика на покой.

Постановление сената было принято: Тиберий официально стал принцепсом, первым, кто получил власть мирным путем, пройдя все законные процедуры, он получил власть, не вступая в гражданскую войну. Это само по себе было достижением.

Это достижение, возможно, не слишком приветствовалось сенатом, поскольку, прежде чем все было кончено, Тиберию пришлось претерпеть ряд неприятных моментов. Обсуждались имперские титулы. Встал вопрос о Ливии.

Ливия всегда была личностью властной – львицей, со всеми качествами, присущими таковой. Как и большинство женщин ее типа, она, похоже, прежде всего заботилась о непосредственных и конкретных вещах, а не о романтических абстракциях, вроде славы и посмертного имени, о которых столь пекутся мужчины. Она серьезно влияла на политику Августа, но это было ее личным делом, а не великими трудами правления государством. Она скорее оперировала людьми, чем принципами. Именно из-за этого женского материализма трудно проследить следы ее влияния.

Естественно, Ливия не желала расставаться со своей властью и хотела держать руку на пульсе карьеры Тиберия. Если Август и выказывал патерналистское недоверие в отношении Тиберия, то материнское чувство такой женщины, как Ливия, – довольно тяжелая форма привязанности. Оно могло приобретать форму страсти, но едва ли любви. Может быть, это лучше было бы назвать «безумной» любовью. Трудно заметить у них присутствие каких-либо нежных чувств. Тот розовый глянец, которым современная Европа – а еще больше современная Америка – окружила отношения матери и сына, там, видимо, отсутствовал.

Ливия убедила Августа сделать ее еще при его жизни Августой. С точки зрения законности трудно было определить ее конституционное положение или назвать функции, которые она исполняет. Однако Август пошел ей навстречу, и его завещание включало в себя пожелание, чтобы Ливия пожизненно называлась Августой – что бы это ни значило.

Именно эту ситуацию сенат теперь и рассматривал, склоняясь к положительному решению. Титул Августа был принят. Некоторые сенаторы позволили себе отпустить некоторые остроты по поводу юридических аспектов этого.

Поскольку Август был pater patriae, было разумным предложить этот титул и Тиберию. Поступило предложение дать Ливии титул mater patriae. Те, кто полагал, что первое предложение было слишком смелым, предлагали альтернативу parens patriae. Тиберий отверг все эти предложения. Наконец, сошлись на том, чтобы прибавить титул Filius Juliae к его собственному титулу Цезарь.

Трудно было более откровенно выразить неуважительное отношение сената к новому императору. Однако отдельные насмешки (а они, разумеется, присутствовали в этих предложениях) были не единственным, что следовало принимать во внимание. Подобные титулы вели к неуважению самой власти принцепса. Пятидесятипятилетний сын Ливии не собирался держаться за материнскую юбку; он, как и весь сенат, понимал, что пожизненный титул Августы с неопределенными полномочиями и правами был бы прямой угрозой принципу личной власти. Ливия подвергала опасности свои отношения с сыном, внося это неудобство для принцепса и его личного достоинства. У него были свои обязательства перед своим постом, о которых он не хотел и не собирался забывать. Тиберий отклонил целый ряд предложений.

Он сказал в сенате, что следует наложить целый ряд ограничений касательно почестей, оказываемых женщинам, и что он намерен придерживаться такой же скромности и в отношении к своим собственным титулам. Он отказал Ливии в эскорте ликторов. Предложение возвести алтарь в ее честь он также отверг.

Заседание закончилось предоставлением Германику проконсульского империя и выбором специальной делегации, которая известит его об этом, а также всеобщими выражениями горя по случаю смерти Августа.

Тиберий успешно преодолел испытание, которое потрепало бы нервы более слабого человека. Он получил что хотел, получил возможность огласить принципы, в соответствии с которыми намеревался править. Принципат, начатый Августом, мог бы по многим причинам легко уйти в небытие, как прежде неограниченная власть тирана Сиракуз Дионисия. Его сохранение в огромной степени обязано твердости и терпению человека, который ввел этот процесс в гавань закона и конституционным прецедентом сделал эту власть постоянной. Трудности, ждавшие его впереди (а они были очень серьезны, а для современников гораздо значительнее, чем для нас, оглядывающихся назад), предстояло преодолевать по мере их возникновения. Первый шаг был сделан… Однако существование враждебных подводных течений можно было предвидеть и не сомневаться в их наличии.

Эта враждебность проявилась потому, что сенат недостаточно хорошо знал избранного ими человека. Среди сенаторов укоренилось мнение, что Тиберий был простым орудием Августа, и к тому же не очень надежным, эксцентричной фигурой, которую Август назначил своим преемником из-за отсутствия более достойных кандидатов. Хотя кое-кто, несомненно, и был заинтересован в распространении такого мнения, оно стало рассеиваться, едва сенаторы взяли на себя труд осмыслить события. Один из первых увидел события в истинном свете Квинт Гатерий.

Гатерий, кажется, сожалел о том, что доставил неприятности Цезарю, и поэтому поспешил на Палатин извиняться. Он, однако, видимо, слишком переусердствовал, он пал на колени и обнял ноги Цезаря, наглядно проявляя тогда еще новые выражения чувств. Тиберий, подобно англичанину, которого стал целовать француз, с негодованием отверг это проявление раболепия; но, когда Гатерий, падая на колени, повалил и Тиберия, преторианцы, видя, как Цезарь борется с человеком, который на нем лежит, бросились его спасать. Жизнь Гатерия была в опасности, и Ливии пришлось вступиться за него. Латинский язык не мог выразить того, что чувствовал Тиберий; но он хорошо владел греческим, языком более выразительным для риторических целей, и мог воспользоваться этим языком. Гатерий, без сомнения, удалился, ругая себя и чувствуя, что жизнь – тяжкое испытание.

Всякие сомнения в восприятии сенатской олигархией личности Тиберия укрепились при более внимательном прочтении Brevarium Imperii. Мнение Августа (даже из могилы) все еще влияло на мысли и поведение большинства людей, которые восхищались им при его жизни и признавали его вождем и руководителем. Олигархия вынуждена была согласиться, что монархия, при которой они жили, более продолжительна, чем они полагали. Хотя Август был мертв, установленная им власть осталась.

Нельзя сомневаться в том, что армия еще быстрее оценила значение политического завещания Августа, чем сенатская оппозиция в Риме. Любое действие могло возникнуть только в недрах армии. Если Август предвидел опасность со стороны армии, ему следовало составить такой документ, как Brevarium. Он должен был добавить собственные указания к политике, которую, как он знал, будет проводить Тиберий.

Курс, изложенный в Brevarium Imperii, настолько определен, что завещание явно было составлено при участии или даже по просьбе Тиберия. Авторитет Августа придал силу принципам, которых придерживался Тиберий. Сам Август не всегда их разделял. Положения, изложенные в меморандуме, показывают, что он осознавал необходимость оградить Тиберия от подозрений, которые возникнут в отношении его политики на Рейне. Провинциалами, которым был ограничен доступ к римскому гражданству, были германцы; границы, которые далее не следовало расширять, были границами с германцами, и Август ясно предвидел вероятность, что его преемник может оказаться в неловком положении, возражая против выдвинутых претензий. Он изложил свои рекомендации в общей форме; однако общее неизбежно включало и частности.

По всей видимости, в этот меморандум в кратком виде вошел доклад Тиберия, представленный Августу после изучения ситуации на севере, в нем отразилась победа над политикой военачальников на Рейне в последние дни жизни Августа.

Из книги Римская республика [От семи царей до республиканского правления] автора Азимов Айзек

Глава 10 ЦЕЗАРЬ Вторая гражданская война После разгрома Красса и его войска в 53 г. до н. э. из триумвирата остались только двое - Помпей и Цезарь. Цезарь был еще в Галлии, где назревало крупное восстание местного населения, Помпей же находился в Риме и постарался извлечь

автора Аврелий Виктор Секст

Глава II Клавдий Тиберий Клавдий Тиберий, сын Ливии, пасынок Цезаря Октавиана, правил двадцать три года. (2) Так как имя его было Клавдий Тиберий Нерон, шутники остроумно переделали его из-за пристрастия к вину в Кальдия Биберия Мерена. (3) Он был достаточно опытен в военном

Из книги Извлечения о жизни и нравах римских императоров автора Аврелий Виктор Секст

Глава III Гай Цезарь Калигула Калигула правил четыре года. (2) Он был сыном Германика и, так как с рождения находился среди войска, получил прозвище Калигула от такого же названия солдатской обуви. (3) До принципата он был всем любезен и приятен; став же принцепсом, он показал

Из книги Извлечения о жизни и нравах римских императоров автора Аврелий Виктор Секст

Глава IV Клавдий Тиберий Клавдий Тиберий, сын Друза, брата Тиберия, дядя Калигулы, правил четырнадцать лет. (2) Когда сенат принял решение истребить весь род Цезарей, он спрятался в постыдном месте, но был найден солдатами, и, поскольку был слабоумен, показался неопытным

Из книги О Цезарях автора Аврелий Виктор Секст

Глава II Клавдий Тиберий Нерон Затем Клавдий Тиберий Нерон, попавший вследствие своего домогательства из пасынков путем аррогации в число детей Августа, как только заметил, что те обстоятельства, которых он раньше боялся, не представляют опасности, захватил

Из книги О Цезарях автора Аврелий Виктор Секст

Глава III Гай Цезарь Калигула Итак, когда Клавдий (Тиберий) погиб в силу своей судьбы или от козней после 23 лет управления Империей, не дожив, однако, года до восьмидесяти лет, при всеобщем сочувствии, в память о заслугах предков и отца избирается Гай Цезарь по прозвищу

Из книги Во имя Рима. Люди, которые создали империю [= 15 великих полководцев Рима] автора Голдсуорти Адриан

Глава 8 Цезарь в Галлии Гай Юлий Цезарь (ок. 100-44 гг. до н. э.) В сражения он вступал не только по расчету, но и по случаю, часто сразу после перехода, иногда в самую жестокую непогоду, когда этого меньше всего от него ожидали… Обращая неприятеля в бегство, он всякий раз

Из книги Евреи, Бог и история автора Даймонт Макс И.

III глава: МОИСЕЙ, ИИСУС И ЦЕЗАРЬ Не вполне ортодоксальный рассказ о том, как возникла христианская «религия Сына», которая объявила себя соперницей еврейской «религии Отца», бросила вызов могущественному Риму и стала главным вероучением Европы. ВОТ КОГДА ЭТО

Из книги История Рима. Том 2 автора Моммзен Теодор

ГЛАВА II ДВИЖЕНИЕ ЗА РЕФОРМЫ И ТИБЕРИЙ ГРАКХ. В течение целого поколения после битвы при Пидне римское государство пользовалось глубочайшим внутренним покоем, едва нарушавшимся кое-где на поверхности. Владения Рима распространились по трем частям света. Блеск римского

Глава 3. КЛЕОПАТРА И ЦЕЗАРЬ В ЕГИПТЕ Через четыре дня после убийства Помпея Цезарь прибыл в Александрийский порт с десятью кораблями и войском, состоявшим из 3200 пехотинцев и 800 всадников. Его встретила депутация во главе с ритором и философом Теодотом, который занимал

Из книги Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана. [Знаменитые «античные» труды Светония, Тацита и Флавия, оказывается, описывают Велик автора Носовский Глеб Владимирович

Глава 3 Тиберий и «Иван Грозный»

Из книги Размышления о причинах величия и падения римлян автора Монтескье Шарль Луи

Глава XIV Тиберий Подобно тому как поток медленно и бесшумно подмывает плотину, затем сразу разрушает ее и покрывает поля, которые она защищала, так и верховная власть при Августе действует незаметно, а при Тиберий бурно опрокидывает все.В Риме существовал закон об

Из книги Юлий Цезарь. Жрец Юпитера автора Грант Майкл

Глава 1 РИМ И МОЛОДОЙ ЦЕЗАРЬ Скромный дом, где родился Цезарь, был расположен в шумном и богатом квартале Субура, неподалёку от форума, центра римской общественной жизни.В те времена во главе государства стояли два консула, которых выбирали на один год. Эта служба

Из книги Юлий Цезарь. Политическая биография автора Егоров Алексей Борисович

Глава X. ЦЕЗАРЬ И РИМСКАЯ КУЛЬТУРА Эпоха Цезаря стала важнейшей частью того духовного переворота, который создал оригинальную культуру Рима. I век до н.э. стал своего рода «нормативным» этапом ее формирования и превратил римскую культуру в греко-римскую, а затем уже и в

В 63 году до Рождества Христова знаменитый полководец Помпеи после кровопролитной трехмесячной войны, взяв приступом Иерусалим, подчинил Иудею Римской республике. Приказав разрушить стены Иерусалима и обложив евреев данью, он, тем не менее, оставил им политическую автономию. Однако чтобы ослабить покоренную страну, римляне разделили её на пять независимых областей.

В 37 году до Р.Х. одному из правителей евреев - Ироду Великому - удалось получить от римского сената царский титул. В течение сорока лет он управлял всей Палестиной. После смерти Ирода Великого в 4 году по Р.Х. император Август разделил страну между тремя его сыновьями: Архелай (4-6 гг.) получил во владение Иудею, Самарию и Идумею, Ирод Антипа (4-39 гг.) - Галилею и Перею, Филипп (4-34 гг.) - Трахонитиду с прилегающими к не

й областями. Но ни один из них не унаследовал царское достоинство отца. В 6 году Архелай за жестокое отношение с подданными был сослан Августом в Галлию, а его владения обращены в императорскую провинцию, которой стали управлять наместники в звании прокуратора.

Наместники Иудеи командовали войском, собирали налоги и выполняли функции судьи с правом вынесения смертных приговоров, что было запрещено синедриону. Прокураторы подчинялись непосредственно римским наместникам Сирии.

Прокуратор Понтий Пилат

Римское государство, формально уважая религиозные воззрения иудеев, тем не менее неоднократно пыталось внедрить свои языческие традиции в завоеванной стране. Одну из таких попыток связывают с именами Сеяна и Пилата, римскими чиновниками, жившими при императоре Тиберии (14-37 гг.).

Христос перед Пилатом. Михай Мункачи, 1881 год

Луций Элий Сеян достиг при Тиберии вершины власти. Он возглавлял отборную императорскую стражу - преторианскую гвардию, созданную ещё при Августе. Отряды преторианцев численностью до десяти тысяч человек при Сеяне стали основой столичного гарнизона, а сам он постепенно приобрел огромное влияние на императора и на весь ход государственных дел. Впрочем, некоторые утверждали, что Тиберий просто использовал жестокого и высокомерного Сеяна в своих интересах, с его помощью устраняя неугодных себе людей. Тем не менее, Сеян настолько увлекся властью, что возмечтал об императорском венце. И не только возмечтал, но даже кое-что предпринял для осуществления своего желания. Так, он продвигал верных себе людей на различные государственные должности. Одним из таких ставленников Сеяна был Понтий Пилат, получивший должность прокуратора Иудеи. Он стал пятым по счету правителем Иудеи и возглавлял её с 26 по 36 год.

Прибыв на место нового назначения, Пилат быстро понял, что как наместник обладает почти безграничной властью. Синедрион, напротив, к тому времени имел уже весьма ограниченные права и преимущественно занимался религиозными и судебными делами. Причем прокуратор мог свободно отменять его постановления. Даже первосвященника от имени императора назначал наместник. Таким положением Пилат не преминул воспользоваться. Вскоре он и его чиновники прославились неслыханными дотоле продажностью, алчностью и Жестокостью. Они разорили множество богатых семейств, а недовольных казнили без всякого следствия и суда. Сам же прокуратор среди этих бесчинств наслаждался жизнью на побережье Средиземного моря в городе Кесарии Палестинской. Здесь, в великолепном дворце Ирода Великого, находилась официальная резиденция римских наместников.

Царь Ирод строил Кесарию около двенадцати лет и свой окончательный вид она приобрела незадолго до рождества Христа. Для благоустройства города, воздвигнутого в честь императора Августа, царь денег не жалел. Была построена удобная и обширная гавань. Из белого мрамора возвели роскошные дворцы и общественные здания. На самом высоком холме вознесся храм Августа. Для увеселения народа был сооружен театр, а за городом построен огромный амфитеатр с видом на море. Подземная сеть канализационных каналов Кесарии поражала современников своей грандиозностью. Однако Ирод Великий, наверное, не мог и предположить, что плодами его строительной деятельности будут пользоваться не его наследники, а римские чиновники.

Именно отсюда, из Кесарии, однажды Пилат приказал своим войскам отправиться на зимние квартиры в Иерусалим. Командиру отряда одновременно с приказом о передислокации было отдано распоряжение тайно внести в иудейскую столицу римские знамена. В то время они представляли собой шесты, украшенные сверху фигурами орлов, под которыми на древке прикреплялись металлические диски с портретами императора и полководцев. Приказ Пилата был политическим шагом, направленным на противопоставление власти Рима религиозному еврейскому закону, который строжайше запрещал изображать в каком бы то ни было виде людей и животных. Израильский народ жил в окружении язычников, поклонявшихся идолам, и этот запрет пресекал заимствование евреями чуждых обычаев. Конечно, в оккупированной римлянами Палестине это правило почти повсеместно нарушалось, так как завоеватели во многие города внесли статуи своих богов, картины, языческую символику. Однако в духовном центре Израиля - в Иерусалиме - древний запрет строжайше соблюдался. Даже гордые римские легионы входили в городские ворота, предварительно сняв со своих боевых штандартов всё, что раздражало иудеев.

Римский отряд вошел в город ночью. Жители Иерусалима, проснувшись утром и увидев на своих улицах ненавистные изображения императора, пришли в ярость. Горожане были готовы растерзать язычников, осквернивших Святой Город, но, боясь возмездия, бросились с челобитной в Кесарию. По дороге они увлекли за собой несметное количество мирно трудившихся сельских жителей. Безмятежно дремавшая Кесария встретила это орущее, ревущее, клокочущее человеческое море с легким удивлением и неподдельным интересом.

Сейчас нельзя точно установить истину, но у современников существовало устойчивое мнение, что Пилат довел евреев до исступления, исполняя инструкции Сеяна, который хотел во что бы то ни стало утвердить культ императора в Иерусалиме. Впрочем, многие приписывали предпринятую акцию лично Пилату, с наслаждением творившему иудеям разные пакости. Как бы там ни было, но нашествие правоверных евреев совершенно расстроило светскую жизнь провинциального центра. Получив отказ в удовлетворении своих требований, все иудеи бросились на землю перед резиденцией прокуратора и в таком положении находились пять суток, своими непрерывными стенаниями досаждая кесарийцам. На шестой день Пилат не выдержал и решил как следует проучить возмутителей спокойствия. Их собрали на большой площади якобы для обсуждения проблемы и вынесения справедливого решения. Однако вместо взвешенных речей остолбеневшие иудеи услышали отрывистые команды на латинском языке и воочию увидели знаменитые боевые построения римских легионеров, которые в мгновение ока окружили их тройным кольцом. Пилат взошел на специально приготовленный помост и объявил, что отныне императорские изображения будут находиться в Иерусалиме, а все недовольные подвергнутся наказанию. Гул возмущения заглушил последние слова наместника, и собравшиеся начали в резкой форме выражать свое негодование. Пилат подал рукой знак, и воины с грозным видом обнажили мечи. Наступила кладбищенская тишина, на фоне которой отчетливо прозвучали слова Пилата о том, что каждый, кто быстро не уберется из Кесарии, будет изрублен на мелкие куски прославленным римским мечом. И здесь произошло нечто, не уложившееся в воображение прокуратора: иудеи, словно по уговору, как один, упали перед ним на землю, обнажили свои шеи и закричали:
- Убей нас, но божественный закон мы не переступим.

Пилат смешался и, чтобы скрыть смущение, поспешно удалился. Вскоре он отдал приказ убрать знамена из Иерусалима и принести их назад в Кесарию. Конфликт был улажен. Однако это было не последнее оскорбление Пилатом религиозных чувств иудеев.

Император Тиберий и Мария Магдалина

Император Тиберий

Император Тиберий управлял Римским государством 23 года. Именно во время его правления Господь наш Иисус Христос проповедовал, творил чудеса, принял крестную смерть, воскрес и вознесся на Небеса. В последние годы жизни императора Церковь была сосредоточена в основном в Иерусалиме, но некоторые ученики Христа уже сеяли евангельские семена и за пределами Святого Града. Так, мироносица Мария Магдалина, первая увидевшая воскресшего Господа, отправилась с проповедью в Италию. Марию Магдалину в путешествии сопровождали её подруги Марфа и Мария, сестры Лазаря Четверодневного. Кроме проповеди Евангелия, ученицы Христа желали сообщить Тиберию о событиях, происшедших в Иерусалиме, на краю его огромной империи.

Несмотря на трудности, в Риме женщинам удалось приблизиться к престарелому властителю. Мария Магдалина, улучив удобный момент, протянула императору яйцо, выкрашенное в красный цвет, и сказала:
- Христос воскрес!

Тиберий был знаком с восточным обычаем преподносить в праздники или в знак почтения дары с символическим значением. Увидев перед собой простолюдинку с востока, он проявил снисхождение к её непосредственному поступку и спросил, что означают её дар и приветствие.

Мария объяснила: яйцо символизирует воскресение Иисуса Христа и будущее воскресение умерших. Как птенец, сбросив скорлупу, начинает новое существование, так человек, уверовавший во Христа, стряхнет с себя оковы смерти и возродится для вечной жизни. Красный же цвет яйца напоминает о крови Иисуса, пролитой ради спасения людей.

Тиберию понравился ответ женщины, и он, к удивлению своих приближенных, с интересом стал слушать её рассказ. Проповедница вдохновенно поведала императору о жизни и учении Иисуса Христа. Она с горечью рассказала о том, как Он был оклеветан синедрионом и распят по приказу прокуратора Понтия Пилата. Восторженно Мария сообщила о воскресении Иисуса и о Его явлении сначала ей, а затем многим верующим в Него.

Император Тиберий прожил долгую, бурную жизнь. Опытный полководец и распущенный сластолюбец, выдающийся государственный деятель и циничный интриган, он совмещал в своей душе и доблесть, и пороки Рима. Простота и искренность женщины из далекой провинции тронули его иссохшее сердце, и в нем что-то пробудилось и всколыхнулось от соприкосновения с её пламенной верой.

Послание Пилата

Друзья сообщили Пилату, что какие-то ходоки из Иерусалима беседовали с императором. Говорили о неком Христе и жаловались на прокуратора за то, что он незаконно осудил на смерть невиновного. Пилат призадумался: какую позицию занять? Синедрион из-за религиозных разногласий ненавидел Иисуса, теперь преследует Его учеников. Гонения идут под прикрытием обвинений Христа и Его последователей в противлении императорской власти.

Однако учение Иисуса, без сомнения, далекое от политики, распространяется и приобретает множество сторонников среди иудеев. Конечно, пусть евреи сами разбираются в своих религиозных проблемах, но ведь старейшинам удалось втянуть в эти споры его, прокуратора, а последователи Иисуса начали и, наверное, не перестанут жаловаться на него императору. Тиберий хитер и жесток, он внимательно наблюдает за деятельностью провинциальных чиновников. В такой ситуации будет лучше самому довести до сведения императора все, что известно о Христе.

Римские чиновники сообщали императору обо всех важных событиях из жизни вверенных им областей. Поэтому Понтий Пилат в своем послании уведомил Тиберия, что считает необходимым рассказать об Иисусе из Назарета. Он написал о совершенных Им чудесных исцелениях больных, увечных и о воскрешении умерших. Иудейская знать, однако, возненавидела Чудотворца и подняла против Него народное возмущение. Чтобы избежать беспорядков, он, Понтий Пилат, был вынужден отдать Иисуса в руки фанатиков, хотя вины в Его действиях не находил. В настоящее время по всей Палестине идет молва о воскресении Иисуса и многие уверовали в Него как в Бога.

Тиберий, прочитав донесение прокуратора, вспомнил иудейку, которая обо всем этом ему уже рассказывала. Только её речь, в отличие от холодного, канцелярского тона послания, была исполнена духовного огня и живой веры. Да, видимо, на Востоке новое учение распространяется очень интенсивно, если прокуратор считает необходимым информировать о нем специальным рапортом.

Император ещё раз внимательно прочел послание Пилата, и его впечатление от встречи с Марией Магдалиной усилилось. Всё, что он услышал и прочитал об Иисусе Христе, ему очень понравилось. Тиберий решил включить Иисуса в пантеон римских богов. На заседании сената он внес соответствующее предложение, но неожиданно встретил сопротивление со стороны сенаторов.

Когда-то всесильный сенат во время правления Тиберия окончательно утратил былую власть. Он стал местом, где почти автоматически получали правовой статус решения, принятые единолично императором. Однако в ведении сената ещё оставались некоторые второстепенные государственные функции. Потомки древних патрицианских родов, заседавшие в сенате, тяготились ролью безмолвных статистов и иногда позволяли себе, впрочем очень тактично, напоминать императору о своем присутствии.

На этот раз Тиберию верноподданно доложили, что по закону кандидатура нового бога должна получить одобрение сенаторов путем голосования, но они не могут приступить к этой процедуре, так как предварительно не рассматривали данный вопрос. Патриции удовлетворили собственное самолюбие, дав понять императору, что он, хотя немного, но зависит от них. Тиберий обиделся, и сенаторы не дождались от него просьбы обсудить его предложение. Как отметил известный христианский писатель II-III вв. Тертуллиан в своей «Апологетике», «Тиберий остался при своем мнении и угрожал смертью тем, кто доносил на христиан». Евсевий Памфил, находя в действиях императора высший смысл, объясняет их с духовной точки зрения: «Небесный Промысл заронил в него эту мысль с особой Целью, чтобы Евангельское слово вначале беспрепятственно прошло по всей земле»(18).


А.Я. Кожурин


Каталогизация удовольствий

(император Тиберий и деструкция

традиционной римской сексуальности)

Феномен удовольствия в культуре. Материалы международного научного форума

Героем этого текста будет римский император Тиберий, превратившийся на долгие столетия в знаковую фигуру эпохи принципата, ставший символом жестокости и утонченного разврата. В рамках данной конференции, разумеется, не место опровергать устоявшиеся стереотипы. Напомним лишь, что еще при жизни Августа Тиберий успешно командовал римскими войсками в иллирийской компании, которую многие современники, и не без оснований, считали самой тяжелой из всех войн с внешними врагами, после пунических войн. Об этом пишет не только Веллей Патеркул в «Римской истории», считающейся официозной, но и Светоний, которого трудно обвинить в симпатиях к Тиберию.

Тиберий

фото: corbis

В данной связи не случайной оказывается характеристика «великий», которой награждает нашего героя О. Шпенглер, противопоставляя его «ничтожному» Августу. Мы попытаемся показать нетривиальность Тиберия в качестве персонажа римского эротического эпоса. Кроме того, интересующий нас император стал персонажем одного из наиболее известных фильмов - символов западной сексуальной революции. Речь идет о «Калигуле» Тинто Брасса, где скандальный режиссер попытался воссоздать картину разврата, царившего во дворце Тиберия на Капри, а роль самого принцепса исполнил П. О"Тул.

Обратимся к «Жизни двенадцати цезарей» Светония, где историк приводит родословную Тиберия, принадлежавшего к знаменитому роду Клавдиев. Представители патрицианского рода Клавдиев прославились как многими выдающимися заслугами перед Римом, так и разнообразными преступлениями. Если говорить об интересующей нас теме, то наибольшую известность получил поступок Клавдия Региллиана, который попытался обратить в рабство свободную девушку, воспылав к ней страстью, что повлекло за собой отделение плебеев и изменение римского государственного устройства (449 г. до н.э.). Показательно, что, говоря о Калигуле, Светоний акцентирует внимание на добродетелях его родителей, в случае Нерона, напротив, на отрицательных личностных качествах предков, а вот в родословной Тиберия им подчеркивается совмещение благих и преступных деяний.

Действительно, в сравнении с явно безумным преемником и гаерствующим Нероном, Тиберий выглядит человеком, несомненно, вменяемым, ответственным за свои поступки и в этом отношении загадочным. Так даже Тацит, испытывавший по отношению к Тиберию негативные чувства, был вынужден выделить в жизни героя нашей статьи несколько периодов. В «Анналах» мы обнаруживаем следующую характеристику Тиберия: «жизнь его была безупречна, и он заслуженно пользовался доброй славой, покуда не занимал никакой должности или при Августе принимал участие в управлении государством; он стал скрытен и коварен, прикидываясь высокодобродетельным, пока были живы Германик и Друз; он же совмещал в себе хорошее и дурное до смерти матери; он был отвратителен своею жестокостью, но таил ото всех свои низкие страсти, пока благоволил к Сеяну или, быть может, боялся его; и под конец он с одинаковой безудержностью предался преступлениям и гнусным порокам, забыв о стыде и страхе и повинуясь только своим влечениям» (VI, 51. Пер. А.С. Бобовича).

122
П. Киньяр в книге «Секс и страх» обращает внимание на странную для правителя склонность Тиберия к уединению, называя его императором-анахоретом (Киньяр П. Секс и страх: Эссе. М, 2000. С. 22). Можно при этом вспомнить, что наш герой неохотно принял единоличную власть после смерти отчима и даже предлагал сенату возродить республику, но эта идея была сенаторами практически единодушно отвергнута. Кроме того, вскоре после того, как Тиберий занял высший государственный пост, было раскрыто несколько покушений на его жизнь. Тацит объяснял склонность Тиберия к уединению вполне прозаическими причинами - стремлением скрыть от сограждан свою жестокость и сладострастие, причем знаменитый историк повторяет данное объяснение в нескольких местах «Анналов» (IV, 57; VI, 1). Впрочем, он приводит и другое толкование поведения императора, - в старости Тиберий стыдился своего облика (когда он пришел к власти ему было уже 56 лет, а Рим он покинул в 68 летнем возрасте).

Следует заметить, что, еще не покинув Рим, император проявил склонность к роскоши и излишествам, хотя в молодости он участвовал в ряде военных походов, где вел себя образцово - ел, сидя на траве, спал без палатки, в любое время суток принимал посетителей и т.д. Так вот, произнеся в сенате речь против Цестия Галла, старого развратника и мота, Тиберий, спустя несколько дней сам напросился к нему на обед, приказав, чтобы ничего из обычной роскоши не было отменено и за столом прислуживали обнаженные девушки. Также еще в Риме император учредил должность распорядителя наслаждений, на которую назначил римского всадника Тита Цезония Приска, что было внове. Впрочем, данное новшество прижилось и, напр., в окружении Нерона мы встретим Петрония - арбитра удовольствий (гипотетического автора знаменитого «Сатирикона»).

Мы переходим к наиболее интересному для данной работы аспекту жизни Тиберия, характеризующему его как своеобразного каталогизатора удовольствий. Обратимся к Светонию, который писал в «Жизни двенадцати цезарей»: «на Капри, оказавшись в уединении, он дошел до того, что завел особые постельные комнаты, гнезда потаенного разврата. Собранные толпами отовсюду девки и мальчишки - среди них были те изобретатели чудовищных сладострастии, которых он называл «спинтриями» - наперебой совокуплялись перед ним по трое, возбуждая этим зрелищем его угасающую похоть» (Тиберий, 43. Пер. М.Л. Гаспарова). Между прочим, в числе спинтриев начинал свою придворную карьеру Вителлий - один из двенадцати цезарей. Говорили, что первое возвышение отца Вителлия было следствием сексуальных услуг, оказанных его сыном императору на Капри.

А вот что мы находим о каприйских развлечениях Тиберия в «Анналах» Тацит: «Тогда впервые вошли в обиход такие неизвестные прежде слова, как селларии и спинтрии - одно, связанное с названием гнусного места, где совершались эти распутства, другое - с чудовищным его видом» (VI, 1). Впрочем, Тацита больше всего возмущало то, что объектом императорского сладострастия выступали свободнорожденные юноши, которые прельщали Тиберия не только телесной красотой, но одни - целомудрием юности, другие - знатностью рода. Как и большинство обличителей подобного толка, автор «Анналов» был возмущен по сути дела не столько поступками принцепса, сколь-

123
ко тем, что его жертвами становились «свои», представители римской аристократии. Последних рабы императора либо силой, либо посулами завлекали на Капри. Тацит в данной связи даже сравнивает римского императора с восточным деспотом, что свидетельствует о крайней степени неприятия, - как самого стиля правления Тиберия, так и его сексуальных предпочтений.

Продолжим, однако, наш каталог. «Но он пылал еще более гнусным и постыдным пороком: об этом грешно даже слушать и говорить, но еще труднее этому поверить. Он завел мальчиков самого нежного возраста, которых называл своими рыбками, и с которыми он забавлялся в постели». И опять-таки следуют ссылки на старость нашего героя, его неспособность удовлетворить эротические желания традиционным способом. Между тем, в этом же отрывке сексуальная мощь императора выглядит более чем убедительно: «Говорят, даже при жертвоприношении он однажды так распалился на прелесть мальчика, несшего кадильницу, что не мог устоять, и после обряда чуть ли не тут же отвел его в сторону и растлил, а заодно и брата его, флейтиста; но когда они после этого стали попрекать друг друга бесчестием, он велел перебить им голени» (Тиберий, 44). Таким образом, Тиберий обвиняется автором «Жизни двенадцати цезарей» уже не только в педерастии, но и в кощунстве.

Однако не только «материально-телесный низ», но и глаз Тиберия требовал удовлетворения. Так на Капри по его приказу в лесах и рощах были устроены Венерины местечках, где юноши и девушки изображали фавнов и нимф. Равно и жилище его было украшено картинами и статуями непристойного свойства, а в разложенных повсюду книгах Элефантиды любой участник оргии мог найти образец той сексуальной позиции, принятия которой от него требовал император. Особенно возмущает Светония тот момент, что Тиберий согласился принять в дар картину Паррасия, изображавшую совокупление Мелеагра и Аталанты, хотя ему и предлагалось получить вместо нее миллион деньгами, если сюжет его смутит. Паррасий - знаменитейший греческий живописец, считающийся родоначальником жанра порнографии. На одной из картин он изобразил обнаженной свою возлюбленную - гетеру Феодоту.

Предметом вожделений Тиберия были и матроны, о чем свидетельствует Светоний. «Измывался он и над женщинами, даже самыми знатными: лучше всего это показывает гибель некоей Маллонии. Он заставил ее отдаться, но не мог от нее добиться всего остального; тогда он выдал ее доносчикам, но и на суде не переставал ее спрашивать, не жалеет ли она. Наконец, она во весь голос обозвала его волосатым и вонючим стариком с похабной пастью, выбежала из суда, бросилась домой и заколола себя кинжалом» (Тиберий, 45). После этого в народе популярной стала следующая стихотворная строка: «Старик-козел облизывает козочек!».

Что же в поведении Тиберия оказалось неприемлемым для римских нравов? П. Киньяр, чья работа упоминалась нами выше, замечает, что для римлян пассивность -нечто непристойное. Поступки, допустимые по отношению к рабу или вольноотпущеннику, оказываются абсолютно неприемлемыми, если их совершают в отношении к свободнорожденным (Киньяр П. Указ. соч. С. 10). В этом отношении Тиберий, подвергающий содомии молодых людей из знатных семей, нарушает фундаментальное табу. Правда, справедливости ради, заметим, что своеобразными предшественниками этих

124
молодых людей был, напр., Юлий Цезарь, состоявший в молодости любовником вифинского царя Никомеда, равно как и Октавиан Август, добившийся своего усыновления Цезарем «постыдной ценой».

Еще одним моментом в поведении Тиберия, неприемлемым для строгих нравов римлян, было использование им в сексуальных играх куннилингуса. При этом он не делал исключения в отношении матрон. Именно в данном ключе П. Киньяр интерпретирует домогательства императора в отношении Маллонии. Между тем, любовное чувство, которое матрона проявила к мужчине, в том числе к и законному мужу, - нечто абсолютно чуждое для старых римских нравов. Понятно, что нравы эти претерпели заметную коррозию ко времени правления Тиберия, но многие о них помнили - одной из них и была Маллония. Мы же отметим революционный характер сексуальности Тиберия, - здесь его предшественником может быть признан Овидий Назон, утверждавший равное право полов на удовольствие. Именно это, по мнению Киньяра, вызвало гнев Августа, стремившегося выступить в роли блюстителя старых нравов, и ссылку в Томы, где великий поэт окончил свои дни.

Показательно, что одним из первых деяний пришедшего к власти Калшулы был разгром тибериевского сексуального рая. «Спинтриев, изобретателей чудовищных наслаждений, он выгнал из Рима - его с трудом умолили не топить их в море» (Гай Кали гула, 16). Впрочем, в дальнейшем Калигула, также как и его предшественник, проявил себя человеком необузданным в желаниях, в том числе и сексуального характера, хотя и не достиг в них тибериевской изощренности. С точки зрения римлян эти желания, за исключением кровосмесительной связи с сестрами, представлялись более или менее традиционными. Каталогизация удовольствий возродилась во время правления Нерона, который превзошел Тиберия в деструкции традиционного поведения римлянина, превратив свое тело в объект содомии со стороны вольноотпущенника.

Так у Светония речь идет о связи Нерона с вольноотпущенником Дорифором, которому принцепс отдавался, «крича и вопия как насилуемая девушка» (Нерон, 29). А вот, что рассказывается о развлечениях императора в «Анналах» Тацита: «сам Нерон предавался разгулу, не различая дозволенного и недозволенного; казалось, что не остается такой гнусности, в которой он мог бы выказать себя еще развращеннее; но спустя несколько дней он вступил в замужество, обставив его торжественными свадебными обрядами, с одним из толпы этих грязных распутников (звали его Пифагором); на императоре было огненно-красное брачное покрывало, присутствовали присланные женихом распорядители; тут можно было увидеть приданое, брачное ложе, свадебные факелы, наконец все, что прикрывает ночная тьма и в любовных утехах с женщиной» (XV, 37).

Тиберий Цезарь Август

Тиберий Юлий Цезарь Август — родился 16 ноября 42 г. до н. э., умер 16 марта 37 г. н. э. (77 лет)- второй император Рима (с 14 года) из рода Юлиев-Клавдиев.

Правиле — 14 г. н. э. до смерти (у власти он находился 23 года). После смерти не был причислен к сонму богов.

Тиберию было 55 лет, когда он стал императором Рима. Он был высоким мужчиной крепкого телосложения, с правильными, резкими, типично римскими чертами лица; лицо это, впрочем, иногда портили прыщи. Густые длинные волосы доходили до плеч, закрывая шею.

Тиберия отличала большая физическая сила и превосходное здоровье; за время правления он ни разу не обращался к врачам, - возможно, еще и потому, что презирал их. Сдержанный, высокомерный и замкнутый, он с неохотой вступал в общение даже с близкими людьми.

В то же время его выступления в сенате были блистательными, потому как образование он получил хорошее и живо интересовался литературой. Скрытный характер и недоверие к людям, заложенные природой, еще больше усугубились за время пребывания Тиберия в императорском окружении - жизнь преподносила жестокие уроки один за другим.

Огромный опыт политика и военачальника приобрел Тиберий благодаря и его советникам, а к своим обязанностям всегда относился серьезно.


Таким был человек, признанный Августом сыном и объявленный наследником и преемником власти. Еще при жизни Августа Тиберию было отдано руководство армией и присвоено звание народного трибуна. Ко всему именно Тиберию оставил цезарь большую часть своего личного состояния.

Однако формальная сторона дела представлялась не столь очевидной. Римское государство вроде бы оставалось республикой. Не было, да и не могло быть никаких правовых обоснований выдвижения главы государства, еще не появились традиции передачи власти. Да и обязательно ли ее передавать? Почему бы не вернуться к прежней форме государственного строя, когда правил сенат и избираемые им на каждый год два консула, а власть на местах осуществляли коллективные органы свободных граждан?

Август скончался 19 августа, Тиберий же до 17 сентября не спешил с формальным принятием титула императора. В ответ на просьбы сенаторов и друзей он отделывался уклончивыми восклицаниями: «Да представляете ли вы себе, что за бестия эта власть?» А когда, в конце концов, счел необходимым уступить уговорам и мольбам, заявил: «Злое и тяжкое ярмо возлагаете вы на меня. Оставляю за собой надежду, что смогу его сбросить, когда вы сочтете нужным дать покой старости».

Историки древности с их недоброжелательным отношением к императору Тиберию называют такого рода высказывания чистой воды лицедейством. Но, заявляя это, они уже знают о трагедии на закате мрачного Тибериевого правления. А в то время слова Тиберия вполне могли быть искренни, идущими от сердца. Человек неглупый и наблюдательный, он не мог не понимать, какие опасности таит в себе неограниченная власть, как легко можно поддаться ее сладкой отраве.

Справедливости ради надо отметить, что начало правления Тиберия было спокойное и даже в чем-то образцовое. Правда, сразу же после смерти Августа убили Агриппу Постума, единственного оставшегося в живых внука покойного императора, в течении многих лет находившегося в заточении на небольшом отдаленном острове. По чьему приказу был убит молодой человек? Точно не знали, но соглашались: сделано это в государственных интересах…

Спустя несколько месяцев умерла Юлия, мать Агриппы. Говорили - с голоду. Она пребывала в заточении в местечке Регий. Ходила молва, что Тиберий лишил ее всяких средств к существованию - ее, единственную дочь Августа, свою бывшую жену! Он ненавидел эту женщину, может быть, не без причины. Впрочем, все это - дела семейные.

Для государства значительной степени более важные последствия мог иметь бунт легионов на Рейне и в Паннонии. Солдаты требовали выплаты жалованья, но основная цель восставших - сделать императором своего обожаемого вождя Германика, талантливого военачальника, который имел все права претендовать на императорскую власть, так как Тиберий официально признал его своим приемным сыном. К счастью, благоразумие самого Германика и умелые действия Друза, родного сына Тиберия, помогли в короткий срок погасить этот бунт.

Германик остался во главе армии и к ряду на протяжении трех лет выводил свои легионы за Рейн, чтобы нагнать страху на германские племена. В 17 году по приказу Тиберия Германик покинул северные пределы империи. В Риме ему был устроен триумф, а после он был отправлен на Восток. Талантливый вождь, Германик и там действовал успешно: укрепил позиции Рима в Армении и присоединил к империи две области Малой Азии - Каппадокию и Коммагену на берегах Евфрата.

Этим, собственно, и ограничилось завоевание новых земель в правление Тиберия. Он твердо придерживался советов Августа не увеличивать больше империю и ограничился тем, что укрепил границы по Рейну и Евфрату, подавил восстания в Галлии и Африке, расширил римское влияние во Фракии (современной Болгарии).

Сам Тиберий вначале ни на шаг не удалялся из столицы, и вообще, после того как стал императором, не выезжал за пределы Италии. Во многом он был верным продолжателем дела Августа и даже, пожалуй, превзошел его в скромности, точней, в соблюдении ее видимости. Он никогда не называл себя «императором», не принял звания pater patriae,что значит «Отец отечества», не согласился на переименование месяца сентября в Tiberius. Не жаловал подхалимов, со снисхождением относился к шуточкам в свой адрес, неустанно повторяя, что в свободной стране должны быть свободны и языки, и мысли.

К сенату Тиберий был на удивление лояльным, давая возможность на заседаниях высказывать мнения, противоречащие императорским, и даже голосовать против его собственных предложений. Объявив, что хороший государь - слуга всех граждан, Тиберий и в действительности столь же терпимо, как к патрициям, относился и к простым римским гражданам, и даже к жителям провинций. Цезарь не согласился на повышение налога в провинциях. «Хороший пастух стрижет овец, но он никогда не станет сдирать с них шкуру», - так рассуждал Тиберий.

При нем проведен был целый ряд реформ, направленных на укрепление экономики страны. Он даже решился уменьшить расходы на игры и народные забавы, что, конечно, сильно подорвало его популярность среди жителей города. Народ не оценил и того, что одновременно Тиберием были установлены твердые максимальные цены на продовольствие.

Император демонстративно выступал против роскоши, провозглашая себя сторонником простой, скромной жизни, и подавал личный пример, отказавшись от обычая дарить и получать подарки на Новый год, - а они были не малым источником дохода «администрации».

Согласно традициям, Тиберий продолжал гонения на чуждые Риму религиозные культы. 4 000 юношей-иудеев, призванные в армию в Риме, были направлены на Сардинию якобы для борьбы с разбойниками. Большинство юношей погибло, не вынеся суровых условий жизни на диком острове.

К астрологам он относился терпимо, хотя вначале и их пытался изгнать из Рима. Заботясь о безопасности граждан, цезарь навел строгий порядок в Риме, Италии и провинциях. Памятником этому поныне служат гигантские казармы Castra Praetoria, громадный каменный четырехугольник, в которых император разместил до тех пор рассеянные по городу отряды преторианцев, императорской гвардии, созданной еще Августом.

Главным инициатором постройки упомянутых казарм был Сеян, бессменный префект преторианской гвардии, назначенный на эту должность Тиберием с приходом к власти. В целом же при Тиберии строительные работы не отличались особым размахом - главным образом из соображений экономии, хотя многие сооружения реставрировались.

В 19 году в сирийском городе Антиохии скончался Германик, по-прежнему чрезвычайно популярный в народе, но впавший в немилость цезаря из-за самовольного посещения Египта. Поскольку же наместник Сирии Пизон очень не любил Германика, возникло подозрение, что это он (может быть, по тайному повелению Тиберия) отравил молодого удачливого военачальника. Вдова Германика, Агриппина Старшая, осталась одна с шестью детьми (три сына и три дочери), среди которых были Гай, будущий , и дочь Агриппина Младшая, в будущем жена императора Клавдия и мать .

Друз, родной сын Тиберия, также талантливый вождь, пользующийся большой популярностью средь столичного люда (несмотря на склонность к распутству и некоторое проявление жестокости), скоропостижно скончался в 23 году. Говорили, что его отравила жена Ливилла (сестра Германика) по наущению своего любовника Сеяна.

Эти две смерти и поднятая ими волна мрачных подозрений больно ударили по Тиберию, хотя он и пытался не показать этого. Пизону сенат предъявил формальное обвинение, и тот вынужден был , Сеян же продолжал пользоваться полным доверием императора.

Все хуже складывались отношения Тиберия с матерью Ливией. С первых же дней придя к власти он дал ей почувствовать свою неприязнь, отказав в звании «Мать отечества» и отстранив от участия в публичных торжествах. Она не осталась в долгу и всем желающим давала читать письма покойного мужа, цезаря Августа, содержащие критику плохого характера Тиберия. Возможно, это окончательно побудило императора, и без того исполненного мрачной подозрительности, покинуть опостылевший свет.

В 26 году он навсегда оставил столицу и поселился на острове Капрея (теперешний Капри) в Неаполитанском заливе. Там он и прожил почти безвыездно до самой смерти, более 10-ти лет. В его дворец на высоком скалистом обрыве свозились со всего света самые изысканные произведения искусства, в большинстве эротического характера. Сюда же по приказу императора привозили самых красивых юношей и девушек для его развлечения. Специальные агенты выискивали их по всей Италии и похищали.

Если верить древним (хотя многие историки это ставят под сомнение), на Капри, в этом райском уголке, процветали адский садизм и жестокость, устраивали самые разнузданные оргии, какие только видел мир, в угоду больному воображению распутного старика, не знавшего преград своим прихотям.

Император Тиберий жил в убеждении, что на высокой скале, где над пустынным островом возвышался его дворец, он отрезан от всего мира и что мир ни о чем не сможет узнать. Тиберий ошибался, как многие до него и после него. Нет такого уединения, нет такой стражи, нет таких стен, которые смогли сохранить бы в тайне личные забавы высокопоставленных лиц.

Может быть, слухи о распутстве императора Тиберия приукрашивали и преувеличивали его враги. Теперь это трудно установить. Бесспорным, однако, является факт, что цезарь мало интересовался государственными делами. Их он полностью передал в ведение Сеяна. Власть префекта была практически неограниченна, его амбиции непомерно разрастались. Запуганный сенат раболепствовал перед ним, бессильная оппозиция жалась к Агриппине Старшей, вдове Германика.

Сеян беззастенчиво устранял неугодных ему сенаторов, лишая их состояния и жизни при помощи надуманных обвинений, устраивая с этой целью показательные процессы для придания видимости законности репрессиям. Именно так в 29 году он расправился со своим главным врагом - Агриппиной. Ее саму и ее старшего сына Нерона лишили прав и имущества и сослали на два разных отдаленных островка. Вначале, в 30 году, умер Нерон, а через три года - Агриппина. По отношению к ней выказывали особую жестокость: секли розгами, лишали пищи. В том же 33 году в Риме в тюрьме на Палатине скончался от голода и второй сын Агриппины - Друз.

Но самому Сеяну не суждено было дождаться смерти своих жертв. Его убили в 31 году по приказу Тиберия. До слуха отшельника все-же дошли вести о злоупотреблениях Сеяна, как видно, главным образом благодаря усилиям чрезвычайно уважаемой всеми Антонии, вдовы брата Тиберия, умершего 40 лет назад. Император Тиберий понял всю опасность действий префекта, направленную в конечном итоге против него самого. И хотя даже в этот критический момент он не покинул свой остров, умело организовал свержение опасного всемогущего сановника.

Не такое это простое было дело, ведь в распоряжении Сеяна находились отряды преторианской гвардии, при помощи которых он мог овладеть городом и провозгласить себя императором. Приходилось поэтому действовать с осторожностью, используя момент внезапности. Все произошло как в пьесе, поставленной хорошим режиссером.

18 октября всемогущий префект в приподнятом настроении отправился на заседание сената. Он не сомневался, что прибывший этой ночью Макрон, специальный посланец цезаря, представит почтенным сенаторам указ о признании его, Сеяна, народным трибуном, то есть фактически соправителем. Макрон успел намекнуть об этом, а не верить ему не было оснований, ведь Тиберий уже выразил согласие на обручение Сеяна со своей внучкой Юлией.

И вот уже в храме Аполлона на Палатине, где должна была состояться церемония, толпа сенаторов-льстецов окружает префекта, стоящего с миной триумфатора. В торжественной обстановке Макрон приступил к чтению послания. Начиналось оно с обязательных общих фраз. За ними пошли какие-то многозначительные угрозы, неизвестно кому адресованные. И в конце концов, пали резкие, четко сформулированные обвинения, направленные без обиняков в адрес префекта.

Наверно, любопытно было наблюдать, как изменялось поведение присутствующих по мере того, как прояснялся замысел императора: услужливая, готовая на все покорность - неверие собственным ушам - ужас и полная растерянность - и бешеный взрыв ненависти по отношению к человеку, стопы которого они готовы были лизать всего минуту назад. Разумеется, яростней всего в обвинениях, исполненных благородного негодования, были самые близкие друзья Сеяна, без устали поддерживавшие все репрессии временщика.

Сеян стоял онемев и остолбенев. Не давая ему опомниться, его тут же взяли под стражу, в тот же день судили, вынесли приговор и казнили. Преторианцы восприняли это спокойно - новый префект Макрон обещал повысить им жалованье. Три дня римская чернь таскала по улицам труп Сеяна и, надругавшись над ним, бросила в Тибр. Смерть постигла также детей Сеяна. Дочь, уже обрученную с Клавдием, палач перед казнью изнасиловал, ибо негоже предавать смерти девицу.

Народ надеялся, что с падением Сеяна придет лучшая жизнь. Этого не случилось. Произвол господствовал как и прежде, изменилось только направление преследований. Вначале жертвами стали все, так или иначе связанные с бывшим префектом. Было доказано, что Сеян замышлял переворот - достаточное основание для оправдания террора и репрессий.

Тиберий отдался власти своего от природы свирепого нрава. «Дня не проходило без казни, - пишет Светоний, - будь то праздник или заповедный день». Смерть казалась Тиберию слишком легким наказанием, ей предшествовали как правило самые жестокие пытки. Тиберий не посчитал нужным освободить Агриппину и Друза, несмотря на то, что их заточил Сеян.

Справедливости ради надо заметить, что, по крайней мере, равную с Тиберием ответственность за бесчисленные политические процессы несли сенаторы, которые при помощи самых подлых интриг, доносов и оговоров воспользовались возможностью расправиться со своими противниками, в основном тоже сенаторами.

Юридическим основанием для многочисленных процессов являлся закон о преступлении crimen laesae maiestatis, оскорблении величества. Закон, принятый еще во времена Республики, призван был защищать достоинство и интересы народа Рима. Теперь воплощением этого величества стал цезарь, ведь он исполнял должность народного трибуна.

Сами понятия величества и его оскорбления, никогда четко не формулировавшиеся, были столь широки и расплывчаты, что любой жест, любое непродуманное слово или шутка могли стать поводом для обвинения. Так и получалось. Во времена Императора Рима Тиберия в сенате рассматривалось около сотни таких дел, и почти все они заканчивались конфискацией имущества и смертным приговором или принудительным самоубийством обвиняемых.

Террор свирепствовал, процессов велось множество. Ужас обуял Рим. Потрясает мрачная картина того времени, дошедшая до нас, мастерски изображенная Тацитом. Так-то оно так, но надо помнить и о том, что драматические события коснулись только горстки самых обеспеченных римских жителей. Реальная опасность угрожала только нескольким сотням патрицианских семей. Миллионы же граждан империи жили и трудились спокойно, в условиях, как бы мы сейчас сказали, законности и правопорядка.

Администрация действовала исправно, указы императора Тиберия - и это признавали даже его враги - были разумные и полезные. Упрекали, правда, цезаря в том, что он слишком долго держит в провинциях, наместников, но у Тиберия был свой резон. Он говорил: «Каждый чиновник подобен слепню. Напившийся крови сосет жертв уже меньше, а вот новый - опасней. Надо же и пожалеть подданных!» В таком случае нас не удивляет, что отличавшийся особой жестокостью, насадивший лес крестов, на которых распяли преступников, прокуратор Иудеи оставался на своей должности целых 10 лет (26–36 гг.).

В начале 37 года цезарь неожиданно покинул свой прекрасный остров и направился в столицу. В Рим он, правда, не вошел, только издали посмотрел на нее По какой-то неизвестной нам причине (не исключено, что испуганный каким-нибудь вещим знамением) он повернул обратно, добрался до берегов Неаполитанского залива и остановился в небольшом городке Мизене, в старом дворце, некогда принадлежавшем Лукуллу. Там Тиберий император Рима и скончался 16 марта 37 г. Обстоятельства смерти Тиберия непонятны.



Статьи по теме
Искусство африканской живописи Африканская живопись картины
Искусство африканской живописи Африканская живопись картины
Министр образования рассказала о новшествах и гигантских планах в образовании Какие изменения ждут образование в году
Министр образования рассказала о новшествах и гигантских планах в образовании Какие изменения ждут образование в году
Гарри С. Трумэн. Президент гарри трумэн Гарри трумэн внешняя и внутренняя политика
Гарри С. Трумэн. Президент гарри трумэн Гарри трумэн внешняя и внутренняя политика
Биография Правление фараона эхнатона в каком году
Биография Правление фараона эхнатона в каком году
Афганский государственный деятель Мохаммад Наджибулла: биография, история и жизненный путь Доктор не послушал Масуда
Афганский государственный деятель Мохаммад Наджибулла: биография, история и жизненный путь Доктор не послушал Масуда
Заместитель министра мвд украины анастасия деева фото Анастасия деева предстает с обнаженной грудью
Заместитель министра мвд украины анастасия деева фото Анастасия деева предстает с обнаженной грудью
Список автомобилей по программе господдержки автокредитования
Список автомобилей по программе господдержки автокредитования
Литературно-исторические заметки юного техника
Литературно-исторические заметки юного техника